400 исчезнувших работяг

Съездил на днях в родные Барановичи, пообщался, так сказать, с народом. А то гуляешь по центру Минска и со временем все меньше и меньше понимаешь стремления большинства.
Кажется, что вокруг исключительно разумные люди, что засиделась наша страна уже на месте, да и вообще — мы заслуживаем большего. С кем не поговоришь – все «за» (в смысле против сами знаете кого). Кого не встретишь – все рассказывают о родственниках/знакомых вне Минска, которые теперь-то, когда уровень жизни упал в два-три раза, осознали, куда катится страна. Почитаешь интернет – почти что до забастовок кое-где дошло. И ты уже вместе со всеми начинаешь потирать руки: народ очнулся! Ветер перемен вот-вот снесет эту стену.
Но наступает «Народный сход», придуманный специально для работяг и служащих, и оказывается, что никто особо на него и не пришел. Так что же, белорусы всем довольны?
Нет, нет и еще раз нет! Политологи берутся объяснять: значит, еще не так прижало. Значит, еще чуточку подождать надо. Вот зимой придут жировки с большими цифрами, вот тогда то и проснется народ. И увидит власть гнев его, и раскается, и начнет реформы.
Однако, приезжаешь в Барановичи и понимаешь, что жизнь, как говорит мой родственник, богаче и многогранней. С одной стороны – да, прижало. И еще ой как прижало – искры из глаз сыплются.
Станкостроительный завод (филиал минского «Атланта»), несколько тысяч рабочих, еще два года назад, пожалуй, самое престижное в плане работы предприятие в Барановичах. Многие работают там семьями: и мать, и отец, и сын с женой. Имея пару лет назад неплохие зарплаты, молодые семьи взяли кредиты на строительство жилья. А теперь получается, что зарплаты (1,4-1,5 млн) хватает лишь на их выплату. А на руках ребенок, жена в декрете. Как итог – молодые мужики массово увольняются. По две недели не выходят на работу, по три, и контракт с ними расторгают – остается лишь зайти за трудовой книжкой. 400 человек, говорят, ушло с завода за этот год.
А с другой стороны… Встречаю одноклассника, работающего на этом заводе и воспитывающего ребенка. Умный человек, скажу я вам, всегда с ним можно было поговорить на любые темы. Как-то даже демонстративно сжег у меня на балконе членский билет БРСМ, куда вступил вроде как вынужденно. Спрашиваю про настроения людей, про недовольство (тут уж мне одноклассник начинает даже кивать), а сам внимательно жду ответа: что скажет пролетарий, когда люди выйдут на площадь?
– А мне пох…й. Не поднимут зарплату, поеду в Россию на заработки, – отвечает мне друг детства. И улыбается.
Этот неожиданный ответ я обдумывал несколько дней. Что поделаешь – оторвался от родных пенат, перестал понимать некогда близких мне людей. Все задавал себе дурацкий, наверное, вопрос: почему они готовы бросить свои семьи, уехать в Россию, быть там на «таджикских» правах, а хотя бы раз в жизни сказать власти в лицо все, что о ней думают, не могут? Почему даже не попытаются навести порядок в своем доме?
«Минскачи» (так называют благополучных жителей столицы) говорят: страх всему причина. Боже мой, чего им уже бояться? Все равно ведь увольняются или на чемоданах сидят. Так что тогда? Неверие в то, что можно что-то изменить? Отсутствие культуры протеста? Или, скажем прямо, работяги превратились в рабов, способных лишь бежать, куда глаза глядят?
В 170-тысячных Барановичах на первый «Народный сход», кстати, пришло 50 человек. Не знаю, был ли там хоть один из тех 400, уволившихся только со станкостроительного завода. Ни в списках власти, ни в списках оппозиции эти люди не значатся, они исчезли, растворились на просторах России.   "Салідарнасць"