Ливийские записки белорусского врача

Барановичский врач-невролог Александр Лазарчик -- первый слева -- в Ливии в кабинете главврача госпиталя с портретом молодого Каддафи Год назад 65 белорусских медиков, в том числе один врач и одна фельдшер-лаборант из г. Барановичи, отправились работать по трудовому контракту в Ливию. Половину из них война в этой стране заставила вернуться домой раньше срока. Еще около половины  остается в Ливии до сих пор.
О работе и досуге белорусских врачей в Ливии, о ливийской культуре и чужой войне «IP» рассказал побывавший в Ливии врач-невролог Барановичской городской больницы Александр Лазарчик.   О миссии   Мы – 25 врачей различных специальностей и 40 медсестер – отправились в Ливию в июне 2010-го. Нужно сказать, команда собралась достаточно сильная: три хирурга, по два травматолога, реаниматолога и гинеколога, офтальмолог, венеролог, врач УЗИ, врач ЛФК… Перед тем, как с нами подписали двухгодичные контракты, мы прошли серьезный отбор.   Работали в госпитале общего профиля в городе Гадамес. Это небольшой старинный город-оазис на северо-западе Ливии, исторический центр которого находится под защитой ЮНЕСКО. Там мы сменили наших коллег из Украины, Северной Кореи, Египта и Бангладеш.  

На фоне мечети в Гадамесе... Возможно, о миссии белорусских врачей в Ливии Муаммар Каддафи договорился с нашим президентом во время своего визита в Беларусь в 2008 году. С врачебной помощью в Ливии действительно серьезные проблемы. Страна молодая, средний возраст ливийцев – 26 лет, население растет быстро, а своих врачей не хватает. В нашем госпитале параллельно работали медики из шести стран.   О работе и досуге   На время контракта каждому белорусскому врачу дали по квартире. Тот, кто приехал с семьей, получил трехкомнатную квартиру. По желанию можно было также поселиться в коттедже. Наши комнаты были обставлены всей необходимой мебелью, у каждого был свой телевизор со спутниковой антенной.   Ливийцы платили нам достойные зарплаты. Даже до весенней девальвации белорусского рубля выходило, что мы зарабатывали там в пять раз больше, чем на родине. С нами рассчитывались ливийскими динарами. Это достаточно сильная валюта: 1,3 ливийских динара равны одному американскому доллару.   Дежурства в госпитале и на дому, а также прием больных мы и все остальные приезжие врачи вели с 8.00 до 16.00. Кстати, пациентов там намного меньше, чем в наших поликлиниках. При этом продолжительность жизни в Ливии – 74 года! Уверен, что это результат их абсолютного сухого закона.

Ливийская пациентка
Арабы в зной не работают. Их рабочий день начинается в 10.00 и заканчивается в 14.00, когда воздух раскаляется до +40/ +50 градусов. С обеда и до вечера вся страна погружается в сон. И только после 18.00 в Ливии наступает время шопинга и променадов, разворачивается вечерняя, а затем и ночная жизнь.  

Александр Лазарчик в пустыне с верблюдами Мы работали шесть дней в неделю. В пятницу у всех мусульман   выходной. В этот день мы обычно гуляли по городу, ходили купаться на родник в старом центре. По вечерам играли в волейбол, теннис, устраивали международные турниры по футболу и волейболу с коллегами из других стран. Команда белорусских врачей даже привезла с собой грамоту, заняв второе место по волейболу среди коллег. Уступили только вьетнамцам.

Прогулки белорусских врачей по ливийской пустыне   О посольстве и всевидящем оке   Что сразу не понравилось, так это то, что после приезда в Ливию у всех нас  забрали паспорта и не отдавали почти полгода. Все это время без паспортов и рабочих виз на руках мы чувствовали себя, мягко говоря, неуютно. И только спустя полгода, благодаря президентским выборам в Беларуси, когда мы припугнули белорусское посольство, что не пойдем голосовать, там «зашевелились» и вернули нам паспорта.   Кстати, о посольстве… Когда мы прилетели в Ливию, из нашего посольства нас никто не встретил, хотя мы ждали. Никто не рассказал нам о местной жизни, традициях и взаимоотношениях с приезжими. В будущем это вызвало массу неловких ситуаций в быту и на работе. Пока у нас не было документов, мы никуда не могли выехать за город.  

Доктор Лазарчик с муреной В Гадамесе мы постоянно чувствовали за собой слежку. Как-то в пятницу я и трое моих коллег, как обычно, собрались пойти на родник в старом городе. По дороге двое из нас где-то задержались или свернули в сторону. Вероятно, их потеряли из виду, и сразу почувствовался скрытый переполох. Мы заметили, что вокруг нас вдруг появилось много полицейских машин, возникла суета… Правда, все происходило на дистанции. Спустя минут 20 наши присоединились к нам, и тут же все улеглось, полиция сразу исчезла из виду. Все в порядке: все четверо собрались у родника.   Повышенное внимание к иноземцам у арабов было всегда. Можно сказать, это часть их культуры. Мы для них – неверные.   О культуре и трудностях взаимопонимания   Ливийцы и арабский мир в целом – это абсолютно другие люди, совершенно иная культура. Мы можем с ними дружить, но это все равно будут сложные отношения. Мы просто по-разному воспринимаем одни и те же вещи.   Арабу, например, трудно отказать. Он может до бесконечности дурить вам голову, но «нет» прямо так и не скажет. Вместо этого араб может сказать «букра» или «бадбукра», то есть «завтра» или «послезавтра», он может ответить «гудва», то есть «потом». Но мы только со временем поняли, что эти их слова «завтра» или «потом» для нас могут означать «никогда» либо они вообще ничего не значат. И все же мы научились выстраивать хорошие отношения с этим «другим миром»...

Александр Лазарчик с кочевым племенем туарегов

Доктор Лазарчик с детьми из племени туарегов   О белорусах и белорусском языке   Белорусов как самостоятельную нацию ливийцы не воспринимают, называя нас «русскими». Кстати, украинцев в Ливии называли украинцами. Первое, что мы услышали в ответ на свое возмущение: «Почему вы белорусы, если вы разговариваете на русском языке, и у вас все на русском языке?» Нужно признаться, нам было стыдно и обидно, и мы даже стали понемногу учить ливийцев белорусскому языку. Потом они каждое утро приветствовали нас: «Добрай раніцы!» А когда мы приветствовали их   по-арабски: «Сабах-аль хеер!», они в ответ говорили: «Сабах-аль нур!» – «Солнце над тобою!»   О женщинах-арабках   В ливийском обществе женщина стоит особняком и не претендует на уравнивание в правах с мужчиной, как у нас или на Западе. Хотя, похоже, что и мальчишки, и девчонки до полового созревания там воспитываются вместе, дети обоих полов одинаково себя ведут, одинаково одеваются… Но когда девочка-ливийка становится девушкой, ее в три слоя заворачивают в ткань, и что там под ней, может видеть только ее супруг. Выглядит несколько сурово. Зато, в отличие от наших невест, ливийки сегодня, как и в прошлые века, выходят замуж девушками.   Арабка не может передвигаться по городу одна, без сопровождения мужчины. На осмотр к врачу ливийка также приходит либо с мужем, либо с отцом. Даже женщина-гинеколог, если она из другой страны, могла осматривать ливийскую пациентку лишь в присутствии медсестры-арабки.   О мусульманстве   Их религиозность тоже более сильная, чем наша. Ливийцы молятся шесть раз в день. Когда наступает время молитвы, то молятся все. В Ливии храм посещает около 90% населения, то есть все, кто может ходить. Работники госпиталя, например, поскольку во время работы не могут пойти в храм, на время молитвы выходят во двор, расстилают в отведенном месте коврики и молятся там. Хотя прежде в молитвенные часы даже не оперировали.   О медицине   Медицина в Ливии находится на достаточно высоком уровне. И по контракту мы должны были обучать их врачей своим навыкам. Однако вышло, что учиться пришлось прежде всего нам – как культуре отношений между врачами, так и определенным знаниям.   Меня как врача удивило, что в этой североафриканской стране применяется европейская школа медицины. Ливийские доктора проходят стажировку в Англии, Канаде, США. Наверное, для Ливии это и кадровый успех, и кадровая проблема, поскольку многие врачи остаются за границей, не желая возвращаться в свою пустыню.   Сегодня медицинский мир на латыни практически не общается. Он общается на английском языке. Вся документация тоже ведется на английском. И в этом плане нам было сложно, поскольку  мы к этому не готовы. Из 65 моих белорусских коллег только два человека в совершенстве владели английским языком.   Ливийские же врачи и даже две трети их медсестер знают по несколько европейских языков. Мы испытывали настоящий стыд, когда наши ливийские или египетские коллеги общались по-английски, а потом один из них вдруг поворачивался к нам и говорил, мол, это вот белорусы, они не понимают по-английски. Конечно, пришлось срочно подтягивать свой английский уже на месте.  

Белорусским врачам в Ливии пришлось подтягивать свой английский язык Для нас было открытием, что Мировая классификация болезней, которая используется во всем мире, у нас переведена не дословно. В нашей версии много неточностей, которые усложняют работу белорусских врачей. Там проще, чем у нас, и ведение документации. Ливийским врачам не нужно писать горы отчетов. Мы делали записи в истории болезни больного и затем выписывали ему под копирку рецепт с диагнозом. Все. Остальное – в руках  пациента и Аллаха.   Там не бывает проблем с лекарствами. В Ливии – доказательная медицина: там не стремятся изобретать велосипед и не думают о замещении импорта, а применяют те медикаменты, которые давно с успехом использует весь цивилизованный мир. В Ливии мы вылечивали пневмонию за 3 – 5 дней. И ни один пациент при нас не умер от этой болезни.   Досадно, что никто из белорусского медицинского руководства так и не поинтересовался нашим опытом, идеями того, что можно было бы перенять. Ведь экономить и эффективно работать можно, не зажимая гайки, как это у нас принято. Но также и не применяя тех препаратов, которые нас заставляют применять и эффективность которых находится на уровне плацебо.   Между тем мы убедились, что квалификация белорусских врачей отдельных профилей находится на мировом уровне. Работа наших хирургов, травматологов, анестезиологов, гинекологов и педиатров ни у кого не вызывала никаких сомнений. Мои коллеги-хирурги в несколько раз увеличили число операций, а на прием к нашим гинекологам приезжали женщины даже из соседних с Ливией стран. Наши педиатры вообще проявили мужество, принимая по 5 – 6 родов в день, кроме этого, выполняя прием больных и осмотр детей в отделениях.   Вместе с тем мы убедились, что многие другие медицинские направления в Беларуси просто лежат. У нас есть колоссальные провалы практических знаний в области терапии, неврологии, кардиологии, за которые действительно стыдно.   О Ливии в прошедшем времени   К сожалению, о той Ливии, о которой рассказываю я, сегодня приходится говорить в прошедшем времени. После войны и смены власти эта богатейшая страна оказалась на грани гуманитарной катастрофы. Причем никаких предпосылок к войне в Ливии, как нам казалось, не было.   Довоенная Ливия была реально социально ориентированным государством. Там были  бесплатными медицина и образование, предлагались беспроцентные кредиты, молодые семьи получали бесплатное жилье и льготы для покупки личного автомобиля. Практически в каждом доме есть свой автомобиль и… автомат Калашникова. Бензин там примерно в 15 раз дешевле, чем в Беларуси: 20 литров топлива стоят 1 доллар. Остальные цены – приблизительно как у нас до весенней девальвации.   При этом сама Ливия практически ничего не производит, ничего не строит. Русские строили ливийцам железную дорогу, немцы электрифицировали страну и бурили артезианские скважины, украинцы помогли в медицине… Продукты питания в Ливии тоже почти все привозные. Хорошо растут там только финик и картофель, урожай которого ливийцы снимают трижды в год.   Всем известный факт, что Ливия благополучно жила за счет своей нефти, которая считается лучшей в мире. Именно нефть позволяла ливийцам самим не работать, а занимать только руководящие должности. И нанимать на работу выходцев из десятков стран мира – нигерийцев, малийцев, марокканцев... В том числе и восточных европейцев. Так было до войны…  

Нигерийские рабочие в ожидании работы...   О войне, СМИ и ливийцах   Я считаю, что СМИ изначально исказили факты в угоду Западу, который, кажется, только этого и ждал, чтобы развязать в Ливии гражданскую войну. Мы каждый день смотрели российские, украинские, европейские телеканалы и многих вещей просто не понимали. Лгали все. Даже уважаемый мной «Евроньюс».   Я не верю, что в первых столкновениях войск Каддафи с повстанцами были тысячи убитых, о чем сообщалось в репортажах. В Гадамесе, где мы работали, тоже проходили демонстрации – как за Каддафи, так и против него. Эти выступления всегда проходили под охраной полиции, в них участвовали даже женщины. Проезжали колонны джипов, ливийцы, словно дети, выстреливали целые магазины вверх, выкрикивали лозунги, жгли портреты Каддафи и все. И никого при этом не убили.   Я вообще не думаю, что арабы умеют воевать. Это очень спокойный, глубоко верующий народ. Арабу убить араба очень сложно. Там же кругом кланы и родственные связи. Убить человека той же веры, из того же рода для ливийца  невероятный грех. Да и когда им воевать, если они молятся шесть раз в день! И в сильную жару они не воюют, и в дождь не воюют. Когда песчаная буря – тоже не воюют...   Когда я увидел кадры с последними моментами жизни Каддафи, я был шокирован. Я никак не ожидал, что арабы могут так жестоко расправиться с человеком одной веры. В стихийность того, что произошло, я не верю. Это был очередной заказ.   О вмешательстве Запада   Война в Ливии кардинально поменяла мое мнение о французской и английской демократии, которые прежде были для меня примером. А мое мнение об Америке и раньше было невысоким. По-моему, главная цель интервенции руководства этих стран в Ливии – убрать Каддафи и получить контроль над нефтью. Просто Запад побоялся, чтобы не повторилась ситуация с Афганистаном или Ираном, поэтому не ввел в Ливию войска. Это был коварно организованный государственный переворот с использованием СМИ и пару сотен бандитов. Иными словами ливийских оппозиционеров назвать трудно.   Их нельзя соотносить с мирной белорусской или российской оппозицией, но можно запросто сравнить с вооруженной бандитской шайкой, прикрываемой мощной американской машиной. Вопрос о смене власти в Ливии не стоял, пока его не поставили внешние силы. Поэтому и война там, в отличие от соседнего Алжира, Туниса и Египта, так затянулась. Ливийский народ не хотел воевать. На эту войну Запад потратил массу денег. Один только вылет F-16 стоит около 40 тысяч долларов, а стоимость одной ракеты Тамагавк, которыми усыпали Ливию, – несколько сотен тысяч евро. По всем этим счетам Ливия будет расплачиваться своей нефтью. Ливия была богатой страной. Богатой она и останется. Но пока ливийцы наладят свою жизнь, пройдет немало времени. Вся Ливия сегодня в руинах.   Вина Каддафи в том, что он вовремя не подавил мятеж в Бенгази, не придав ему значения. Старый лев просто проспал. Хотя когда-то Каддафи сам подобным образом пришел к власти. Не зря говорят, что Земля круглая. Все возвращается.   До свидания, Ливия!   Я и еще 17 моих коллег покинули Ливию в апреле этого года. Мы отправлялись в запланированный отпуск и даже не думали, что обратно в Ливию мы уже не вернемся. Хотя уже тогда воздушное сообщение с этой страной было приостановлено. Мы уходили на Большом десантном корабле ВМС Украины – через Мальту, через четыре моря и два  пролива.   У нас с коллегами уже были куплены обратные билеты, но через месяц ни Алжирское, ни Тунисское, ни Египетское посольства  так и не выдало нам транзитных виз. Все границы с Ливией были закрыты.   Сегодня около 30 моих коллег еще остаются в Ливии и продолжают свою работу. По их словам, в последнее время жизнь в Ливии начинает налаживаться, хотя мне в их словах слышатся еще тревожные нотки. Хочу пожелать всем моим коллегам благополучного возвращения, а их близким – крепких нервов и здоровья!

Белорусские врачи в вечерней пустыне в Ливии   Фото -- из архива Александра Лазарчика.