Три дня из жизни князя Багратиона

В Бобруйской крепости, когда она была еще окружена рвами и высокими валами, как и в городе, существовали улицы – Гренадерская, Артиллерийская, Кавалерийская, Пионерская, Пехотная… Названия их, после расквартирования в цитадели частей и подразделений Советской Армии, не сохранились. Не соответствовали они содержанию современного воинства. А может, исчезли по той же причине, что и рвы с валами… Как бы там ни было, но решение городского исполнительного комитета о присвоении улицам на крепостной территории новых наименований в год 200-летия цитадели следует расценивать как акт восстановления исторической справедливости и знак благодарности нашим предшественникам, боровшимся за независимость Родины. Цикл публикаций под уже знакомой рубрикой расскажет о людях и событиях, что послужили основанием для названий улиц в крепости.

«Я еще надеюсь, что по получении моих повелений через флигель-адъютанта Бенкендорфа вы опять обратитесь на прежнее направление. Отступление же на Бобруйск не иначе должны вы предпринять, как единственно в крайнем случае», – писал в конце июня 1812 года Александр І в рескрипте командующему русской 2-й Западной армией генералу Багратиону, когда тот с вой­сками уже находился на марше. Но тот не изменил направления движения. Почему? Как представляется, царь в маневре армии видел лишь отступление, поэтому предписывал двигаться к Минску. Выдвижение к городу на Березине он считал даже крайне вредным. Прославленный уже к тому времени полководец Петр Багратион понимал диспозицию иначе. Марш армии к Бобруйску он рассматривал как операцию, соответствующую обстановке и направленную на упреждение выхода к крепости на Березине войск наполеоновского маршала Даву, шедших от Минска. Ведь не успей Багратион первым к этой цитадели, и его армия оказалась бы между двумя огнями – Луи Даву и Жерома Бонапарта. А это уже угрожало непредсказуемыми последствиями.

Поэтому 2-я армия продолжала марш и 1 июля (по старому стилю) 1812 года прибыла в Слуцк. В это же время авангард войсковой группы маршала Даву, выступившей от Минска к Бобруйску, достиг Игумена, а его разведывательные отряды появились в местечке Свислочь, что в 40 верстах от города. Узнав об этом, Петр Багратион форсировал скорость продвижения, для чего освободил войска от обозов. Все повозки кроме провиантских и лазаретных были направлены на Петриков, чтобы потом сосредоточиться в Мозыре. Марш же 2-й Западной продолжался к крепости на Березине. Проходил он в непростых условиях лесисто-болотистой местности, по песчаной дороге, с нехваткой питьевой воды, июльским зноем и лесными пожарами, осложнявшими движение.
Тем не менее 5 числа первый эшелон армии прибыл в Бобруйск, а на следующий день в нем сосредоточились и остальные силы. Этим, безусловно, был упрежден выход к городу неприятельских соединений. Замысел наполеоновского командования, его попытка отрезать пути отхода 2-й армии и поставить русских под двойной удар потерпели неудачу. «Вот тут-то и сказали свое грозное слово пушки Бобруйской крепости. Под их защитой Багратион дал трехдневный отдых своей измученной армии, получил из крепости провиант и фураж. Усилил корпус Раевского шестью батальонами из состава гарнизона. В Бобруйске 2-я армия оставила своих раненых и больных», – читаем в повести «Бобруйский план» Семена Букчина. И в продолжение – у Михаила Герчика: «Защищать крепость и город он (Багратион – авт.) оставил всего пять тысяч солдат во главе с генерал-майором Игнатьевым».

Всего три дня провели войска Багратиона в нашем городе. Но четыре месяца цитадель сковывала действия наполеоновской военной машины. 7 июля 1812 года в Бобруйске через флигель-адъютанта Волконского Петр Багратион получил указания Александра І о дальнейших действиях. В соответствии с ними 2-я Западная армия должна была переправиться через Днепр и двинуться к Смоленску, чтобы вновь упредить выход туда французских войск. В тот же день армия Багратиона выступила из Бобруйска и направились через Старый Быхов к Могилеву. Затем, как все знают, было Бородинское сражение, в котором героически сражался Петр Иванович Багратион и, получив ранение ядром в ногу, вскоре умер.

Сохранились весьма интересные мысли русского полководца: «… Ударим дружно и победим врага. Тогда нам честь, слава и благодарность родины», «В военной службе первейший предмет – воинский порядок, субординация, дисциплина, единодушие и дружба», «Упорство и неустрашимость больше выиграли сражений, нежели все таланты и все искусство». Немало хорошего сказано и о самом Петре Багратионе. Например, вот что писал декабрист Сергей Волконский: «Ученик Суворова, он никогда не изменял своему наставнику и до конца жизни был красой русского войска». Мне лично очень нравится выражение воинов, подметивших символику в фамилии Багратион: «Бог рати – он», – говорили в войсках. Знаменательно, что такое славное имя носит теперь улица и в Бобруйске, на территории, которую Петр Иванович защитил когда-то от неприятеля.