«Спасибо стране за поддержку». Владелец бобруйского «секонда» - о 5 месяцах в СИЗО и «деле о б/у трусах»

Могилевский областной суд 6 июня рассмотрел апелляцию по делу о драке в бобруйском магазине б/у одежды «Евро-хенд» и переквалифицировал статью для предпринимателя Николая Нарожного. Первоначально мужчина был приговорен к 3 годам колонии строгого режима, конфискации имущества и компенсации морального вреда в размере 1000 рублей за вымогательство, но вчера прямо в зале суда предпринимателя освободили, назначив 2,5 года «домашней химии» по другой статье — о принуждении к исполнению обязательств. Сейчас Николай Нарожный уже дома, но до сих пор не может поверить, что свободен.

Первый за пять месяцев завтрак в семье Нарожных, говорит жена Николая Елена, проходит радостно. На столе — деликатесы и сладости, от которых Николай уже успел отвыкнуть. Говорит, что в СИЗО — а он за это время сменил их три — кормили вполне сносно, но без излишеств. Лучше всего, говорит, — в Бобруйске: каши варили не на воде, а на молоке, часто давали кисель и компот, борщ. В гомельском и могилевском СИЗО было поскромнее. Спасало то, что «грели» близкие: передавали сало, колбасу, шоколад и сигареты, хотя сам Николай не курит. Но табак в следственном изоляторе — местная валюта, за которую, например, можно откупиться от дежурства по «хате».

В лексиконе Николая за пять месяцев появилось много новых слов и выражений. Да и представления о жизни изменились. Мужчина говорит, что в СИЗО не так страшно, как это часто показывают в кино, там нет «беспредела», хотя и существуют свои специфические правила поведения.

— Конечно, сперва жутко: заходишь в камеру, а там сидят бритые мужики и смотрят на тебя внимательно. Помню, привели 18-летнего парня, он увидел нас и расплакался. Успокоили его, как могли, поговорили по душам.

В камерах, говорит Николай, никого не «прессуют», отношения со всеми были ровные и даже уважительные. Например, если некурящие, а таких немало, просят курящих «дымить» пореже, то те к их словам прислушиваются. Никто не берется за сигарету, пока все не поели, а уж если очень хочется, то спрашивают разрешения.

— Если «идешь на Светку» (в туалет, который находится прямо в камере. — Прим. TUT.BY), то говоришь об этом, чтобы никому не доставить дискомфорта.

Новичкам дается три дня на адаптацию, после чего им нужно принять правила совместного проживания с сокамерниками. За это время сидельцы стараются «разогнать» (объяснить. — Прим. TUT.BY) вновь прибывшему основные нормы поведения: поднимать упавшие на пол еду и сигареты нельзя, требовать чего-то от других не следует — можно лишь попросить. А еще каждый вправе отделиться от коллектива и отказаться давать продукты на общий стол, «положняк» (причитающиеся задержанному еду, постельные принадлежности, посуду. — Прим. TUT.BY) никто не может отобрать.

Уважение, взаимная поддержка, помощь продуктами тем, кому не приносят передачи, — все это стало для Николая открытием.

— Не знаю, как на зоне, а в СИЗО жить можно, — смеется Николай. Но он, конечно же, никому не пожелает там оказаться.

По словам мужчины, у него было достаточно времени, чтобы обдумать ситуацию, в которой оказался. Говорит, что прошел этапы злости и обиды, сделал определенные выводы и оценил поддержку совершенно посторонних людей, которым очень благодарен.

— Меня поддерживало все СИЗО, даже персонал интересовался, что и как. Из других камер и с воли передавали вырезки и распечатки с публикациями о судебных заседаниях по «делу о трусах», у меня их целая папка собралась, — улыбается Николай.

Там же, в папке, — общая тетрадь, в которую мужчина записывал свои мысли и даже небольшие рассказы. Есть и неотправленные письма родным — их жена прочтет чуть позже, когда улягутся первые эмоции.

— В них то, что я хотел сказать самым близким мне людям, но не мог отправить обычной почтой, так как все письма просматриваются. Но именно эти записи помогли мне все это выдержать. И всем людям, которые меня поддержали, тоже очень благодарен. Без вас было бы намного тяжелее сидеть и надеяться на лучшее. Всей стране спасибо.

Напомним, после того как Николай получил первый приговор — 3 года колонии усиленного режима с конфискацией, — почти шесть тысяч человек подписали петицию с просьбой к президенту «восстановить справедливость по отношению к Нарожному Николаю».

Шестилетней дочке Даше, которая и на минуту не отходит от папы, родители говорят, что все это время отец был в отъезде по работе. Сам Николай считает, что это неправильно. Но, по его словам, пока еще не решается снять с дочери «розовые очки». Увидеть Дашку, смыть с себя специфический запах тюремной камеры, «поколбаситься» с ребенком на диване и потанцевать на кухне — все эти простые и обыденные вещи доставили Николаю огромную радость. Ну и теперь он точно сможет отвести дочь 1 сентября в первый класс.

— Боялся, что пропущу этот момент, ведь такое бывает раз в жизни, — на глазах у мужчины появляются слезы.

Сейчас Николай считает, что судебный процесс из-за банальной драки в магазине был для него «расплатой за несговорчивость». Мол, сразу не согласился откупиться, заплатив Нестерович 5 тысяч рублей, поэтому и «устроили мне все это». Кто именно устроил, Николай не берется утверждать.

О том, что тогда в магазине не сдержался и дал волю эмоциям, Николай сожалеет. Говорит, что сейчас бы поступил осмотрительнее: не стал бы задерживать Нестерович. Выяснил бы, кто она, и написал бы заявление в милицию.

— На кражах я не одну ее в магазине ловил, но все обходилось без конфликтов. Люди просто возвращали вещи или же рассчитывались за них, а потом спокойно уходили. Я никого не посадил за это, милицию не вызвал… Но тут нашла коса на камень: она не хотела платить за украденное, хотя деньги были.

Обжаловать решение по апелляции Николай не будет, хотя не скрывает, что «домашняя химия» — сомнительное удовольствие. До истечения срока он не имеет права покидать квартиру в период с 19 до 6 часов, а в случае отъезда должен уведомить об этом милицию. Три нарушения — и мужчину отправят отбывать наказание в исправительную колонию.

Николай Нарожный также хочет привлечь Алину Нестерович к ответственности за клевету и потребовать возмещения ущерба. Ведь его семья не только потратила все свои сбережения на адвоката, но и лишилась маленького семейного бизнеса: магазин «Евро-хенд»-то пришлось закрыть. Заниматься предпринимательством после случившегося Николай не планирует. Говорит, что в нашей стране это — слишком дорогое удовольствие. Будет искать работу по найму, какую именно — пока не решил.