Прокуратурой Щучинского района вынесено предупреждение организаторам несанкционированного мероприятия по установке креста

Прокуратурой Щучинского района вынесено официальное предупреждение организаторам несанкционированного мероприятия по установке креста на территории Бакштовского сельсовета.

На первый взгляд может показаться странным столь пристальное внимание госоргана к такому действию, ведь православные и католические кресты практически повсеместное явление на въездах – выездах в большинстве населенных пунктов, а также на многих дорогах.

Заметим сразу, покушаться на многовековую традицию установки так называемых поклонных крестов прокуратура ни в коем разе не намеревалась. Дело в том, что к поклонным крестам крест, установленный 12 мая на территории Бакштовского сельсовета, никакого отношения не имеет – его воздвигли на месте гибели активного участника Армии Краевой под кличкой Олех и его подчиненных. Никаких необходимых в таком случае согласований с властями и разрешения на это у организаторов данной затеи не было, на что резонно указывает в своем официальном предупреждении прокуратура Щучинского района.
Но, кроме чисто юридической стороны, есть здесь и немаловажный моральный аспект.
Об участии в партизанском движении в Беларуси военных формирований Армии Краевой, подчинявшейся польскому эмиграционному правительству в Лондоне, написано немало. Причем трактовка целого ряда событий тех лет в зависимости от взглядов авторов порой практически противоположна.
Оно и понятно. Комендант Новогрудского округа Армии Краевой Правдиц-Шляски в своей изданной в Лондоне в 1978 году книге «Новогрудчина в борьбе. 1940–1945» отмечает, что формирования этого округа с 1 января 1942 года и до момента прихода Красной Армии в 1944 году провели 185 боев и вооруженных столкновений. Из них в 102 случаях с немцами и их прислужниками, а в 83 – с советскими партизанами. Такая вот красноречивая статистика.

Так что «белые» партизаны, так называли в народе аковцев, были не ахти какими союзниками партизан, подчинявшихся советскому командованию. И если последние после освобождения Гродненщины или влились в ряды Красной Армии, отправившись дальше громить врага, или начали восстанавливать разрушенное народное хозяйство, то абсолютное большинство аковцев таких шагов ни в одну, ни в другую сторону не сделали. Более того, проигнорировав призыв к разоружению, вновь ушли в леса. Шанс выйти из них еще раз появился, когда 19 января 1945 года, через два дня после освобождения Варшавы, комендант Армии Краевой бригадный генерал Окулицкий отдал приказ о роспуске Армии Краевой, которым также освободил от принятой присяги рядовой состав. Заметим, что уже 22 января в Щучинский райвоенкомат прибыло около 250 аковцев, пожелавших на фронте продолжить борьбу с гитлеровцами.

У оставшихся в лесах были другие цели. И это уже в том же 1945-м хорошо подметили в народе, когда вместо термина «белые» партизаны все чаще в обиход входило емкое и отвечающее сути «лесных братьев» слово «бандиты». И именно бандитом, причем отнюдь не рядовым, был упомянутый выше Олех, оставивший со своими подельниками кровавый след во многих местах Гродненщины. Причем след документально зафиксированный. Вот выписка из докладной записки начальника областного управления МГБ секретарю Гродненского обкома КП(б) С. Притыцкому: «Участниками банды Олеха за период с 1945 года по июнь 1949 года на территории Волковысского, Лидского, Желудокского, Щучинского, Василишковского и Радунского районов совершены 115 террористических актов в отношении местного населения и актива»…

Анатолий Радивоник, он же Олех, он же Ойтец, он же Мрук, он же Старый, родом из Волковысского района, прибыл в белорусские леса в составе ударного кадрового батальона Армии Краевой из-за Буга только в марте 1944-го. Так что «партизанские» действия Олеха на Гродненщине продолжались всего каких-то три месяца, зато бандитские растянулись почти на пять лет. Банда Олеха была одной из самых крупных и одной из самых жестоких, принесших множество бед и несчастья людям. Убийства и вооруженные грабежи – излюбленные занятия послевоенных аковцев – держали население в постоянном страхе. Нелегко, нередко с угрозой для своей жизни и жизни близких, было вырваться из-под крыла Олеха и тем участникам банды, кто уже понял сущность этого «борца» за польскую национальную идею. Хочется напомнить, что советское правительство дважды, в 1945-м и 1947 годах, объявляло полную амнистию для тех, кто сложит оружие. А в 1947 году в СССР отменили и смертную казнь, что дало определенный шанс даже для очень одиозных фигур, ведь максимальный срок заключения тогда не превышал 25 лет. Но, судя по материалам уголовных дел, Олеха и его ближайших подельников с их маниакальным пристрастием к убийствам уже ничто не могло остановить. От их рук в 1947 году погибли оперуполномоченный и участковый Василишковского райотдела милиции, а также житель деревни Песковцы Ясюкайтис. В 1948 году убиты депутат Новодворского сельсовета Хомич, учительница Пурвина, колхозник Будько, а на Лидчине – продавец магазина Серафимович, работник министерства заготовок Тарасов и, наконец, массовое убийство 10 человек в деревне Кудерки Щучинского района. И это лишь мизерная часть из списка жертв банды, не говоря уже о вооруженных нападениях на магазины, почту .

12 мая 1949 года силами Госбезопасности с привлечением полка внутренних войск верхушка банды во главе с Олехом была окружена в лесном массиве и уничтожена.
А через 64 года кому-то в голову приходит идея поставить на этом месте крест. Крест нелюдю, за плечами которого или организация, или непосредственное участие в 115 террористических актах, сопровождавшихся гибелью ни в чем не повинных людей. Если крест воздвигнуть не мученикам, а их мучителям и убийцам, это все равно что распять память. И прежде всего память людей, чьи родные погибли от рук бандитов.
Иван Гаврицкий