«После 24 февраля от меня ушел 1 млн подписчиков». Поговорили с доктором Комаровским про войну, Беларусь и Зеленского

Евгений Комаровский - один из самых известных врачей на постсоветском пространстве. С первого дня войны у себя в соцсетях он перешел с медицинской тематики на военную: постоянно рассказывает о том, что происходит в его стране. Мы поговорили с Евгением про Беларусь, угрозы, русский язык и бомбежку его родного Харькова.[/b]

Евгений Комаровский, Минск, 2017 год.

— Где вас застала война и где вы сейчас находитесь?

— В Харькове, мы проснулись от канонады. Первые сутки мыслей уезжать не было, но потом я получил около 20 сообщений примерно с таким текстом: «Доктор, привет. Как там твоя дружба с нацистами? Вот твой адрес, а это — адрес твоих детей». И после этого мы эвакуировались. Я нахожусь между Харьковом и Киевом. У меня есть интернет и кабинет, где я веду консультации, помогаю волонтерам, даю интервью, записываю видео для соцсетей.

— А есть понимание, как узнали ваш адрес?

— Я убежден, что у России на случай оккупации есть списки людей, которых они должны склонить к сотрудничеству или нейтрализовать. Я, наверное, тот человек, у которого самая большая русскоязычная лояльная аудитория (у Комаровского 3,2 миллиона подписчиков в Youtube, 8,4 миллиона в Instagram, 1,1 миллион в TikTok, 1,2 миллиона в Facebook. — Прим. Ред.). Важно, что моя коммуникация построена не на том, что я хорошо пою или симпатичный. Многие годы этим людям я давал очень нужную информацию, в правдивости и эффективности которой они были убеждены. Люди наблюдали за мной десятилетиями и знали, что я не рекламирую всякую ерунду и не продаюсь. И когда с моей стороны идет информация, что все происходящее — это война, Путин — *****, это рашизм, вы убиваете детей, то очень трудно принять, что Комаровский продался и говорит неправду. Поэтому дискредитировать меня для русской пропаганды очень важно.

— Прошло уже 2 месяца с начала войны. Самое страшное, что вы лично пережили за этот период?

— У моей жены родные брат с сестрой жили в Мариуполе. В какой-то момент от них три дня не было ни слуху ни духу. Это очень страшно. У меня есть погибшие знакомые. Трудно выделить что-то одно. Постоянно идет жуткий негативный фон. Давит сам факт неопределенности — никто не знает, что будет завтра, как планировать жизнь. Перед войной я много общался с разными людьми. Мой близкий друг у меня спрашивал: «Будет ли война?», на что я отвечал: «Будет обострение на Донбассе, но представить себе бомбежку Киева или танковые колонны я не могу». В ответ он тогда сказал: «Знаешь, люди, которых вели расстреливать в Бабий Яр (место массовых расстрелов гражданского населения, главным образом евреев, цыган, а также советских военнопленных в период оккупации Украины в годы Второй мировой. — Прим. Ред.) рассуждали, как мы с тобой».

Я слушал людей, которым очень доверяю, они все говорили, что мы в безопасности. Я все время чувствую обиду на самого себя. Если бы не был такой доверчивый, то смог бы намного больше сделать. Если бы я отправил свою семью из Харькова заранее, то я бы не уехал оттуда. Насколько мужчине комфортно, когда нет груза ответственности за женщину и детей, которые рядом. Насколько это проще. Все время хочется сказать: «Сидите здесь, идите в ****, вы меня достали», взять в руки автомат и уйти туда, где есть белое и черное. Там враг, и тебе нужно выжить.

Мариуполь, 22 апреля 2022. Фото: Reuters

— У вас не было желания отправиться на фронт военным медиком?

— Это было бы для меня проще. Но я понимаю, что пользы от меня больше здесь. У меня в день минимум 200 писем от людей, у которых конкретные просьбы. Кто-то пишет про болячки, кто-то просит свести с нужными людьми, кому-то с гуманитаркой помочь. Если на чаши весов положить 200 писем, где ответ на каждое — решение проблемы, и мою работу в конкретном госпитале анестезиологом, то выбор понятен. Здесь я реально нужнее.

— Должен ли украинский врач сейчас лечить россиянина?

— У меня есть огромное количество материалов, как родители могут сами помочь детям. Они в свободном доступе на Youtube. Любой ребенок на территории России может прийти на прием к живому врачу. Такой возможности лишены огромное количество детей из Украины. Поэтому сейчас ни о какой консультации семей из России речи быть может. У вас есть живые российские врачи, все мои материалы в свободном доступе, меня не трогайте. Мне хватает работы с моими детьми, которые нуждаются в первоочередной помощи.

— А если привезут раненого российского солдата?

— У больного и раненого, который находится рядом с тобой, нет национальности.

Разбомбленная больница в Изюме. Фото: facebook.com/volodymyr.matsokin

— У вас на Youtube 3,2 миллиона подписчиков. Как они географически разделены?

— Около 40% — Украина, 50% — Россия, 10% — все остальные.

— Какая была реакция аудитории, когда вы перешли с медицинской тематики на военную?

— На Youtube практически никакой. А в Instagram ушел 1 млн подписчиков, и я там отключил комментарии. В Facebook и Tiktok количество не изменилось. Последнюю неделю я замечаю резкое уменьшение сообщений из России с поддержкой фашизма. Я создал 25 февраля Тelegram-канал «Здравствуйте, доктор. Письма войны». Там опубликованы несколько тысяч писем, которые я получаю со всего мира. Сразу было очень много рашистских писем, где предлагали перестать сопротивляться и призвать людей выходить с цветами к «освободителям». Последнюю неделю подобные письма почти не приходят.

— Чернигов, Мариуполь, Харьков — это города, где значительная часть населения говорила на русском языке. Почему столь жестокие удары приходятся именно на них?

— У них была отличная местная власть. Успехи в строительстве, транспорте и чистоте были видны и осязаемы. Это русскоговорящие города рядом с границей, видимо, была убежденность, что люди с цветами бросятся встречать россиян. Поэтому и отношение как к предателям. Они не оправдали надежд. Никто не ждал, что во Львове, Луцке или Ивано-Франковске будут с радостью встречать оккупантов, но на Чернигов, Мариуполь и Харьков они надеялись. А фигушки. Недооценили и не поняли. А самое удивительное, что многие внутри страны и в Европе не поняли. Люди поставили знак равенства между русским миром и русским языком. Это огромная ошибка.

Разрушенное здание в Харькове после российского обстрела, 16 апреля 2022 года. Фото: Reuters

— В недавнем интервью вы сказали: «Вне всякого сомнения, в 2020 году весь мир, и Украина в том числе, покинули Беларусь один на один со злом». Можете пояснить?

— Точно так же, как весь мир бросил Украину в 2014 году или как весь мир обманул нашу страну с Будапештским меморандумом. Сейчас есть абсолютное зло — рашизм. И у нас создается ощущение, что все остальные — это абсолютное добро. Все белые и пушистые. Понимаете, если бы мир адекватно отреагировал на 2014 год, то не было бы ни 2020, ни 2022. Совершенно очевидно, что события в Беларуси — это проявление рашизма. Без России у Лукашенко не было бы такого количества средств, чтобы кормить своих силовиков.