Символ Могилёва.

У каждого города с многовековой историей есть свой узнаваемый символ. Может, даже не один. Для Москвы — Кремль и Красная площадь. Для Санкт– Петербурга — шпиль Адмиралтейства со знаменитым флюгером–корабликом, Петропавловская крепость, Зимний дворец. А вот «третья столица Российской империи», как называют иногда Могилев историки (все–таки именно здесь, в своей Ставке, отрекся от престола Николай II), в этом отношении проигрывает. Своего главного символа — Ратуши — город лишился полстолетия назад. До этого башня средневекового «горисполкома» столетиями гордо возвышалась над улицами и площадями Могилева. Но в 50–е годы прошлого века ее варварски снесли. Между тем о значимости этого шедевра могилевской школы зодчества для общемировой культуры можно судить по одному–единственному факту: могилевская Ратуша — единственный белорусский памятник архитектуры, запечатленный на марках, выпущенных почтой Великобритании. К счастью, Могилев потерял свой символ не навсегда. И на днях, восстановленная по старинным чертежам Ратуша, торжественно откроется...
Строилось здание, долгие годы остававшееся настоящим украшением Могилева, в несколько этапов. Сначала появилось двухэтажное каменное строение, возводившееся с 1679 по 1681 год под руководством могилевского мастера Феськи. В 1682 году магистрат решил добавить еще и башню, на которой позже появились часы. Сейчас уже трудно сказать, что послужило тому причиной, но сначала работы доверили мастеру Крузбергу — немцу из Быхова. «Варяг» с

энтузиазмом взялся за дело. Но, вероятно, что–то рассчитал неправильно — башня рухнула. В 1692 году после разборки завалов уже могилевский мастер Игнат со своими подмастерьями приступил к возведению новой башни. Высота ее составила 38 метров — почти как современная 12–этажка. Любопытная деталь: строители башни не только получали приличные деньги за свою работу. Еще и питались за счет магистрата. Причем не только ели, но и пили: ежедневно бригаде подносилось немалое количество пива, а в конце рабочего дня — как минимум ведро водки (или, как тогда ее называли, «горелого вина»)...
Ратуша превратилась в настоящий центр городской жизни. Члены магистрата, заседавшие здесь, решали абсолютно все вопросы. Например, только местное самоуправление могло разрешить торговлю тем или иным товаром, какое–то производство, даже если ремесленник получил особые привилегии от короля. Такое вот своеобразное «лицензирование». Именно в Ратуше решали, как, уплатив полагающиеся налоги в казну, распорядиться оставшимися средствами. Деньги пускали на развитие торговли, инфраструктуры города. И Могилев тогда управлялся весьма эффективно. Как один из самых богатых городов Речи Посполитой, он стал известен во всем мире. Могилевские же ремесленники перерабатывали купленные в России кожу и меха и уже готовыми товарами буквально заваливали Европу. Магистрат формировал городской бюджет и ежегодно отчитывался перед жителями Могилева о расходовании средств. В том числе и на «подарки» должностным лицам Речи Посполитой. И не дай Бог, если какие–то расходы члены городского самоуправления пытались утаить — местный люд был скор на расправу.

Ратуша имела и свою палату мер и весов — своеобразный ОТК того времени. Покупатель, купивший что–нибудь на расположенной рядом Торговой (ныне Советской) площади и усомнившийся в честности продавца: мол, тот наливает то же растительное масло в емкость меньшего объема, чем положено, мог привести торговца в Ратушу. Здесь были эталонные меры веса, объема и длины, с которыми сравнивались подозрительные «торговые принадлежности» средневекового бизнесмена. И если вдруг оказывалось, что тот действительно обманул своего клиента — платил штраф. Это в случае, когда пойман с поличным впервые. Если до этого уже попадался на различного рода махинациях, то лавку запросто могли закрыть. Либо штраф пришлось бы платить всему цеху, в который входил плут.

Проводилось в Ратуше и своеобразное «кодирование» от пьянства. Могилевчанина, злоупотреблявшего спиртным, жена вела в магистрат. Здесь пьянчужка клал руку на Евангелие и клялся «с такого–то по такое–то число не брать в рот следующих напитков». Далее следовало перечисление вин, водок, браги. На неназванные напитки обязательство не распространялось. Называлась процедура — «заречение от пьянства». Если мужчине не удавалось–таки устоять перед чаркой, он должен был уплатить штраф. Деньги шли жене.
На городских улицах на публичное оскорбление, как правило, не отвечали и тем более не бросались на обидчика с кулаками. Обращались в суд. Который и решал, кто прав, а кто виноват. Судьи рассматривали дела изменивших мужьям жен, разбирались в семейных скандалах. При Ратуше находилась и городская тюрьма, куда можно было попасть за пьянку либо драку. Буяны проводили в застенках, как правило, от 5 до 30 суток.

Во время Великой Отечественной войны здание Ратуши сильно пострадало. Но находилось отнюдь не в том состоянии, чтобы развалины требовалось сносить. Наоборот, ее планировали восстановить. Так, в генеральном плане восстановления и развития Могилева на 1950 год отмечалось: одной из немногих старинных построек, доживших до наших дней, является именно Ратуша. Тем не менее однажды летом 1957–го могилевчане не увидели на привычном месте символа города. Исследователи считают, что никакой политической подоплеки в случившемся искать не стоит. Причиной варварства стало просто невежество тогдашних партийных руководителей, живших «сегодняшним днем»...
Давно, еще в начале 70–х годов прошлого столетия, появилась идея восстановить Ратушу. Говорят, специалисты даже проект начали готовить. Но дальше слов тогда дело не пошло. Зато сейчас благодаря городским властям жители и гости Могилева издалека видят сияющий купол возрожденного из небытия здания. Возведение его заново можно рассматривать не только как обретение городом прекрасного произведения архитектуры. Еще это, наверное, своеобразная форма извинения горожан перед историей за совершенный когда–то акт бессердечия...
Фото из коллекции лауреата премии «За духовное возрождение» Владимира ЛИХОДЕДОВА.