Гибель 2-летней девочки в Слуцке. Монолог ее мамы, которую недавно отпустили из-под стражи

В ночь с 29 на 30 января в Слуцке со следами побоев нашли 2-летнюю девочку. Спасти ее врачам не удалось. Подозреваемые в убийстве — мать малышки и ее сожитель. Обоим по 26 лет. Они воспитывали пятерых детей женщины. Мать девочки после отпустили под обязательство о явке. Но она по-прежнему находится в статусе подозреваемой. «Iнфа-Кур'ер» поговорил с женщиной о том, что произошло и что ей приходится переживать сейчас. Публикуем ее монолог.

Братики и сестрички 2-летней Марины, которая погибла в конце января 2018 года. Фото: kurjer.info

Первые дни после заключения

«Страшно. Страшно жить и осознавать, что ты виновата, что жила с таким человеком, который сделал такое. Страшно пережить своего ребенка.

Меня отпустили в понедельник. Приехала домой к родителям. Они не лезут в душу, мало расспрашивают.

Днем себя еще так, более-менее чувствую, но под вечер начинается паника и истерика. Я привыкла, что дома постоянно дети, а сейчас тишина и портрет ребенка (погибшей дочери. — Прим. ред.). Понимаю, что надо прибрать детские вещи, а рука не поднимается. Тяжко. Часто плачу. Не представляю, что бы было, если бы я вернулась в тот дом, где все произошло…

Про сожителя

Он (сожитель. — Прим. ред.) в СИЗО в Минске. Честно, не знаю, как он там. Когда все произошло, думала, убью его… С его родственниками не общаюсь. У него и так не было особых отношений с родителями, а сейчас они на него просто плюнули. По сравнению с его родней — моя…

Понятно, что мои родные в первое время, попадись я им на глаза, убили бы. Но с другой стороны, они постоянно приезжали ко мне: брат, мама, папа.

Про переезд от родителей

Дом, который снимала семья. Фото: Ольга Шукайло, TUT.BY

Если бы можно было вернуть время назад, то, во-первых, я бы не пошла с ним жить отдельно от родителей. Во-вторых, вообще бы с ним не сходилась.

Хотя, в первое время после переезда все было нормально. Он со старшим уроки делал. Честно, у него больше терпения на это хватало, чем у меня. Что случилось потом, не знаю…

Про день трагедии

Много, много было мыслей в голове, когда все произошло. Я сразу вызвала скорую. Я никогда бы не подумала, что все так может закончиться. Скорая быстро приехала. Сначала одна бригада, потом вторая, потому что у первой не хватало медикаментов. Они долго вызывали реанимацию.

Вот сколько читаю статьи и комментарии, никто нигде не упомянул, что была реанимация, как медики ее вызывали, как звонили на домашний телефон Жук, которая отвечает „за детство“, как она сама их вызывала. Реанимация приехала через 20 минут, все это время медики от малой не отходили. Когда приехали, сказали: „Забирать не будем. Уже все. Бессмысленно“.

Другие дети не видели, что происходило, когда была скорая. Старшие (7-летняя Эльвира и 8-летний Максим. — Прим. ред.) находились у бабушки и дедушки, младшие — Лешка (6 лет. — Прим. ред.) спал, а Ирка (5 лет) в детской комнате была.

Про погибшую дочь

Она по характеру была мягкой-мягкой. Ей включаешь музыку, и она начинает танцевать. Танцор такой был. На старом телефоне (изъят милицией. — Прим. ред.) есть видео, где она танцует и гуляет. Она была подвижным, шустрым и самым ласковым из всех ребенком. Она и Ирка. Они вдвоем без мамы никуда были.

Про помощь государства

Из соцопеки один раз пришли — в декабре перед Новым годом — чтобы переписать всех малых и посмотреть, есть ли пожарный извещатель. Сказали, чтобы я шла и подавала заявление на адресную помощь. А я им, что нет смысла подавать — не дают. Говорят, что живу с мамой и папой, которые тоже деньги получают, но деньги и им нужны. Я же не один ребенок в семье, у меня брат есть, у которого тоже ребенок. Мама же не скажет, вот ей помогать буду, а тебе нет.

Я четыре раза обращалась за этой адресной помощью — бессмысленно. С Мариной даже на детское питание не подавала. На копейку будет превышать бюджет — не дадут. Кому какое дело, что я на всех пятерых детей 300 рублей получала.

На квартиру семь лет стояла в очереди и по сей день стою. Предложили однокомнатную и двухкомнатную построить в кредит в миллиард. Спрашиваю, кто мне такие деньги даст, отвечают, что банк. Так что — мне сначала его платить, а потом детям до старости? Что это за вариант? Детей одних в двухкомнатной не оставишь и отдельно жить — мальчики с папой, девочки с мамой — тоже не будешь. Тогда говорят, берите землю. А эту землю сначала выкупить надо, а потом еще и построить на ней что-то. У нас народ думает, раз много детей — много выплат. Ага, 300 рублей на пятерых, попробуйте их прокормить и в школу денег с собой дать.

Я вот не знаю, то ли это у нас в Слуцке так, то ли что. Знаю, в Старых Дорогах девочка родила четвертого — дали квартиру, так как не хватало „квадратов“. А у нас в Слуцке почему-то ничего нельзя добиться.

Те, кто выступают опекунами, получают на каждого ребенка по 250 рублей.

Про заключение под стражу

Дела я еще не то что не читала, я его не знаю. Ничего. Ни экспертизы, ни вообще. Я только подписывала экспертизу и постановление на нее. С делом нас еще не знакомили. В камере я сидела с женщиной из Гомеля. Скажу, что туда лучше не попадать.

Милиционеры относились по-разному. Бить — не били, оскорблять — не оскорбляли. Некоторые игнорировали. Будто перед ними нет человека. Мне было без разницы: как относятся — так относятся. Мне не до этого было.

Про желание увидеть детей

На следующей неделе приедет минский следователь. Хочу с ним поговорить, чтобы на следующие выходные к детям съездить. Они в опекунской семье находятся. Пока к ним не пускают, попросили дать им время свыкнуться с новым местом.

[После гибели дочери] пока дети были в Слуцке, мама с папой к ним каждый божий день ходили. Они хотели их к себе до суда забрать, но в райисполкоме сказали, что они им никто.

Дочка задавала моим родителям вопрос: „Где мама? Что с мамой?“ Сказали, что я в больнице, что лежу, заболела. Первое время она говорила, что Маринка умерла. Откуда она узнала, честно, не знаю. Может, услышала, как воспитатели говорили, мало ли, может, разговор милиции услышали. Старший, говорят, в себе замкнулся.

Про друзей

Общаюсь с другом и подругой, они пытаются меня поддержать. Говорят, что надо надеяться на лучшее. Но, как есть фраза, надо рассчитывать на худшее, лучшее само придет.

Про комментарии и злость людей

Поговорить с вами решила, потому что все равно, рано или поздно… Поговорка есть: слепому не покажешь, глухому не расскажешь, дураку не докажешь.

Я просмотрела комментарии: сколько людей — столько и мнений. Первые дни… так болезненно воспринимала их, что не дай бог. А потом… Ну, а смысл кому-то что-то доказывать. Зачем? Хотят говорить — пусть говорят. Но там у половины тех, кто пишет, нет своих детей, и они не знают, что это такое.

Я понимаю, что у нас люди озлобленные. В принципе, я сама не знаю, что бы я в такой ситуации писала и говорила. Но я сама себя наказала, а не кого-то. Ребенка нет, и мне с этим всю жизнь придется жить. Всю жизнь, сколько мне осталось. Вчера вечером читала комментарий девушки, которая написала: „Подумайте, ей с этим жить. Вы же не были в ее шкуре“. Так на нее накинулись, что она меня защищает.

По городу не хочу особо ходить, всяких людей хватает. У нас еще район такой, что синевы (любителей выпить. — Прим. ред.) хватает, и мало ли что у них в голове.

Про планы

Сейчас надо устраиваться на работу, потому что соцслужба подала на алименты. Буду искать сама, потому что если не найду, меня могут устроить на такую, за которую будут платить 150?200 рублей. Поэтому лучше сама поищу.

Сейчас я нахожусь под обязательством о явке. По первому звонку я должна явиться к следователю. Если нарушу, изменят режим. Я готова понести наказание. Я считаю себя виноватой при любом раскладе, как бы то ни было».