Аэродром моего детства

Между Слуцком и Старыми Дорогами, примерно там, где сегодня проходит граница одноимённых районов, в тридцатых годах прошлого века военные построили аэродром. А рядом с ним в лесу – летний лагерь.

Об этом мне, родившемуся после войны, рассказывала моя мама и односельчане. По их словам, эта, говоря современным языком, авиабаза располагалась между деревнями Новый Гутков, Малитоново и Рыжица. Рядом с последней, на небольшой высотке находился командный пункт. Аэродром активно использовался в тёплое время года, а зимой на нём несла службу лишь охрана. Поэтому весной жизнь в близлежащих деревнях становилась разнообразней. Во многих домах квартировались семьи офицеров. А жители окрестных деревень ходили на киносеансы в лагерный клуб. Мама рассказывала, что в последний мирный вечер, в субботу, 21 июня 1941 года, в клубе показывали фильм “Большой вальс”. Однажды в конце тридцатых годов в Белорусском округе проходили учения. В один из дней — а дело было зимой — местные мальчишки собрались у шоссе в районе деревни Волошево, чтобы посмотреть на военную технику.
Неожиданно рядом с ними остановились танкетка и аэросани. Из саней вышли несколько военных. Они, видимо, были в приподнятом настроении, потому что один из них сказал: “Замёрзли? Кто хорошо станцует, тот получит награду – кусок колотого сахара”. Лучше всех cплясал Серёга Цэльпер из Рыжицы. Но на этом “конкурс” не закончился. Всё тот же краском указал на усатого военного и спросил: “Знаете, кто это?”. Ну кто в то время не знал Будённого?! Тогда все мальчишки мечтали стать лихими кавалеристами. А вот Жукова, который, по воспоминаниям моего земляка Аркадия Неронского, тоже был в той группе, никто из мальчишек не узнал. Ему ещё предстояло делами своими заявить о себе. Жаль, но старожилы не могут вспомнить, когда проходили эти учения. Они говорят, что было это в канун войны. Думаю, речь может идти о 1938 годе. Тогда Жуков был заместителем командующего войсками Белорусского военного округа по кавалерии. Или же о январских учениях 1941 года, в ходе которых он, уже командующий Киевским округом, руководил “западными”, а затем “восточными”. Но вернёмся к аэродрому. В первые дни войны фашистская авиация нанесла по нему удар, а затем он использовался врагом. Гитлеровцы согнали местных жителей, те засыпали воронки, выровняли полосу. Мама вспоминала, что от наших остались ёмкости с авиационным топливом. Местные жители меняли его у немцев на продукты.
Примерно в начале июля 1941 года на аэродром совершили налёт три наших бомбардировщика.
От старших односельчан, в числе которых и мой учитель, знаю, что шли они без прикрытия и были сбиты одним фашистским истребителем. Двух лётчиков похоронили прямо у шоссе, а судьба остальных мне неизвестна. После войны, уже на моей памяти, аэродром у Нового Гуткова использовался до середины 50-х годов: здесь обучали прыжкам с парашютами. Сегодня же от былой базы остался лишь фундамент бывшей дизель-электростанции. И память. “Лагерь” — так мы, местные жители, называем то место. Надеюсь, что и наши внуки эту память сохранят. Михаил Тарасевич