«На меня донесли, когда мне было 10 лет». Большое интервью с одним из лучших шахматистов мира, который вырос в Минске

Финалист матча за звание чемпиона мира, победитель Кубка мира и множества крупнейших международных турниров. 54-летний Борис Гельфанд и сегодня продолжает отдавать себя любимым шахматам. С 1998 года уроженец Минска живет в Израиле. Мы поговорили о быте под ракетными обстрелами и березке, которую посадил отец, выборах и свободе слова, новом поколении и отложенном удовольствии, «Ходе королевы» и пользе шахмат.

Борис Гельфанд. Фото: Reuters

Краматорск, минский двор, выборы

— Что вас сегодня связывает с Беларусью?

— Немного. В основном это друзья, коллеги, причем очень многих разбросало по миру. Живя в Израиле, хватает ежедневных забот. У нас в любой момент могут начаться обстрелы. Когда на тебя периодически летят ракеты, совершаются теракты, то с остальным миром меньше эмоциональная связь. Но, конечно, немало помню о детстве в Минске. Одно из самых ярких воспоминаний — бронзовая медаль с юношеской командой БССР на Всесоюзных спортивных играх молодежи в 1989 году. Каждый год в СССР проводились соревнования между республиками. У нас было сильное поколение, но до медалей все время чего-то не хватало. А в тот раз все сложилось. Играли в Краматорске… Сохранилась фотография оттуда, на которой наша мужская и женская команды. Когда в 2012 году играл в Москве за звание чемпиона мира, то почти все, кто был на фотографии, приехали поддержать меня.

— А выступления за независимую Беларусь?

— Хорошо помню две шахматные олимпиады. Первая возможность сыграть была в 1992-м, но наша команда не участвовала. Соревнования проводились на Филиппинах — билеты были дорогие, денег не хватило. Получается, что впервые в таком турнире Беларусь выступила в 1994 году. В последнем туре выиграли у сборной Литвы и попали в десятку сильнейших (команда по набранным очкам разделила места с 8 по 12-е, но по дополнительным показателям оказалась 12-й. — Прим. ред.). Конечно, радовались тому успеху.

— Когда были у нас последний раз?

— В 2019-м. Меня два раза приглашала Анастасия Сорокина (экс-председатель Белорусской федерации шахмат. — Прим. ред.). Проводил сборы с национальной и молодежной командой. Меня тепло принимали. Были и очень эмоциональные моменты: съездил на могилы к бабушке и дедушке, посетил двор, в котором рос. Знаете, когда я родился, отец прямо под окнами дома по переулку Кузьмы Чорного посадил березку. Я ее искал и нашел! Уже большое дерево… Конечно, гулял по улицам, видел много молодежи. Перед этим не был в Беларуси 20 лет. Выросло новое поколение людей. Поймал себя на мысли, что я не жил с ними в одной стране. Наверное, у них другое понимание вещей, другие приоритеты. Современные люди, думаю, более свободные, чем мы. Зато мое поколение, возможно, было ответственней. Что же, все меняется, и это естественный процесс. Чужим себя не почувствовал — наоборот, испытал радость.

— Зато кое-что не изменилось.

— Не хочу судить со стороны — я считаю, что высказывать свое мнение стоит, когда есть полная информация о происходящем. Скажу лишь, что в Израиле скоро будут пятые парламентские выборы за последние несколько лет (Израиль — парламентская республика. — Прим. ред.). Наверное, это тоже не очень здорово. Перебор. Нет какой-то стабильности. Может быть внутренний раскол. Но при этом у нас нет сомнений в честности выборов.

— В Беларуси вы голосовали?

— Возможно, в 1994-м. Или тогда был на турнире… Не берусь сказать. Если бы голосовал за Лукашенко, то, думаю, запомнил бы.

Чиновники, звонок, месть

— Когда вы выступали за нашу страну, кто-то из чиновников интересовался шахматами?

— Я немного своеобразный человек. Всегда старался держаться подальше от чиновников: и в СССР, и в Беларуси, и в Израиле. Нигде не получал дополнительных стипендий — возможно, единственный среди спортсменов. Концентрировался на своем деле и никогда ничего не просил. Не хотел быть у кого-то в долгу, вступать в непонятные отношения. Поэтому мне безразлично, были ли чиновники на моих матчах. Лично никого не знал. Лишь один раз встретился с министром спорта Владимиром Рыженковым. Шахматный клуб на улице Карла Маркса в Минске хотели отдать под другие нужды — вот и пошел к Рыженкову с коллегами. Не знаю, помог ли тот разговор, но клуб остался и работает по сей день. Анатолий Карпов (знаменитый советский и российский шахматист. — Прим. ред.) потом уверял, что он позвонил лично Лукашенко и решил вопрос.

Борис Гельфанд на турнире в Варшаве, декабрь 2021 года. Фото: Reuters

— Видите новые имена в белорусских шахматах?

— На сборе с молодежью в Беларуси мне показалось, что растет сильное поколение. Самым перспективным был Денис Лазавик, который сейчас много и неплохо играет в онлайне. Посмотрим, раскроется ли кто-то в классических шахматах.

— В 2020-м Беларусь сама отказалась от проведения шахматной олимпиады.

— Это был неприятный момент. Без крупных международных турниров тормозится прогресс любого спортсмена. Но тогда в Беларуси произошла череда событий, было уже не до олимпиады.

— Слышали, что шахматную школу Сорокиной, которая до недавнего времени была вице-президентом ФИДЕ, пришлось закрыть?

— Да. Это ужас. Закрывать школы из-за личной мести недопустимо. Десятки детей занимались очень полезным делом.