В суде о гибели 2-летней малышки в Слуцке прокурор запросил для обвиняемого 26 лет

В Слуцке Минский областной суд возобновил процесс по делу о гибели 2-летней девочки. Прокурор запросил сроки для обвиняемых.

Максим Чижик

По информации местного издания «Инфо-Курьер», на протяжении трех дней заседаний Максим Чижик говорил, что столкнулся с насилием со стороны милиции. Мол, при задержании в ночь убийства он не оказывал сопротивления, но его «грубо уложили, кинули, как тряпку, слегка попинали и зажали наручниками кисти так, что в Новинках ложку к руке привязывал». Кроме этого, Чижик утверждал, что ему выбили зуб.

Однако, как сообщила в начале процесса прокурор, в возбуждении уголовного дела по факту того, что сотрудники внутренних дел наносили Чижику телесные повреждения, отказано.

— Ввиду отсутствия состава преступления, — сообщила гособвинитель, и после короткого перерыва суд перешел к допросу свидетелей.

Как и на предыдущих заседаниях, Екатерина Комар сидит на первой лавке. Она не под стражей. Поддержать девушку пришла мама

Ирина Левсевич, педиатр Слуцкой ЦРБ, рассказала, что до января 2017-го была участковым врачом на участке, где жили Екатерина и ее дети.

— В их доме давно не делали ремонта, не всегда было чисто и аккуратно, — описывала она условия, в которых содержались малыши. — Мебель ветхая, изношенная, купленная в советское время. Запах стоял специфический, как будто не убирали.

По словам специалиста, синяков у детей она не видела, на маму ребята не жаловались и не голодали. Об этом же сообщила и участковая медсестра Илона Бондарчук. Семья Екатерины, рассказала медик, периодически стояла на учете в СОП, однако претензии к взрослым были из-за санитарии.

— Мы просили их убрать, и они убирали, — уточнила Илона Бондарчук.

«Воспитанием с применением физического насилия в этой семье занимались все»

Как и на предыдущих заседаниях, Екатерина Комар сидит на первой лавке. Она не под стражей. Поддержать девушку пришла мама. Максим — в клетке. Он то смотрит в зал, то не отрывает взгляд от пола.

Во время судебных прений гособвинитель попросила назначить Максиму Чижику 26 лет лишения свободы. Наказание, как она считает, он должен отбывать в исправительной колонии в условиях усиленного режима. Исправиться и перевоспитаться, отметила она, такой человек может только в условиях изоляции от общества. Для Екатерины Комар прокурор запросила два года лишения свободы в исправительном учреждении открытого типа.

Однако с таким наказанием не согласны адвокаты.

— Воспитанием с применением физического насилия в этой семье занимались все — и биологический отец, и мать, и бабушка с дедом, — перечислил адвокат Чижика. — Но кто же в итоге виновен в тех последствиях, которые наступили? Этот вопрос остался неразрешенным. […] Однозначно говорить, что виноват только Чижик, нельзя.

Адвокат напомнил, что, как утверждал Чижик, именно он вызвал погибшей девочке скорую.

— Разве это похоже на поведение человека, который такое совершил? — задался вопросом защитник и «в связи с недоказанностью совершения преступления» попросил суд оправдать Чижика.

По словам адвоката Екатерины Комар, гибель малышки не прошла бесследно для ее мамы.

— Именно она (Екатерина. — Прим. TUT.BY), видя первые шаги, смех, наконец, слыша слезы девочки, с болью осознает, что больше не увидит свою младшую дочь. Для нее это невосполнимая потеря, боль утраты которой навсегда останется с ней, — не скрывала эмоций адвокат. — Убеждена, если бы время можно было повернуть вспять, моя подзащитная не проявила бы указанного ей в обвинении бездействия. В любой ситуации интересы детей были бы для нее первоочередными.

Для своей подзащитной адвокат просила назначить минимально возможное наказание, не связанное с изоляцией от общества.

Произнося последнее слово, Екатерина чуть сдерживала слезы.

— Я признаю вину. Виновата. Прошу строго не наказывать, — с трудом говорила она. — Я и так наказана. Это моя ошибка, я не вызвала скорую, недосмотрела.

Максим Чижик в последнем слове не отрицал: наказание понести готов, но 26 лет — это очень много.

— То, что мне следователь написал, прокурор запросил — это много, — сказал он. — У меня остается ребенок, которому скоро будет пять лет. Она даже не признает своей вины, что было, — обратился он к Екатерине. — Хотя могла спокойно сказать. Хотел бы обратиться к родителям и родственникам: «Мам, прости». Надеюсь, суд разберется во всем. Готов понести наказание, но не 26 лет. Уже можно было бы максимум запросить, расстрел — и все. Проще было бы, вы же понимаете, сколько это — 26 лет.

«Все деньги идут детям»

Сейчас мама детей Екатерина Комар работает укладчиком хлебобулочных изделий. Летом ее лишили родительских прав. Чтобы вернуть детей, осенью она снова вышла замуж за Дмитрия — их биологического отца. Однако сейчас ребята живут не с ними, а в детской деревне «Истоки».

— Она почти ничего не зарабатывает, потому что все деньги идут детям на возмещение (затрат на их содержание. — Прим. TUT.BY), — рассказывает Екатерина Ковальская, главный специалист управления по образованию, спорту и туризму Слуцкого райисполкома. — В феврале к нам приходила мама Екатерины, интересовалась, можно ли забрать детей. Мы объяснили: если в семье живет мама, которая лишена родительских прав, то отдавать туда детей нельзя.

По словам специалиста, у людей, которые хотят забрать детей, не должно быть судимостей, они не должны участвовать в скандалах. А в прошлом декабре, накануне трагедии, у Екатерины с отцом возник конфликт. Из-за этого многодетная мама с ребятами и Максимом Чижиком уехали из родительского дома на съемную квартиру. У отца детей Дмитрия своего жилья тоже нет.

— В любом случае, с полным пакетом документов на то, чтобы вернуть детей, из их семьи к нам никто не обращался, — отметила Екатерина Ковальская.

Приговор по этому делу суд огласит в четверг.