Ночь огненных фонтанов в Осиповичах

Думаю, что немногие из вас, дорогие читатели, знают такого рядового минувшей войны, как наш земляк Федор Крылович? Книг о своих деяниях этот человек не оставил, достойных фильмов о нем не снято, хорошо хоть не забыли о герое авторы последнего издания исторической энциклопедии. Вот с нее и начнем…

Думаю, что и не случись 30 июля 1943-го, 27-летний подпольщик был бы достоин нашего уважения и благодарной памяти. Создав девять автономных, в целях конспирации, и компактных, по три-четыре человека, молодежных подпольных групп, Федор подыскал и обучил свыше десятка надежных людей диверсионному делу.

На их счету было множество успешных диверсий – подпольщики засыпали песок в вагонные буксы, выводили из строя станционное оборудование, повреждали паровозы.

И это — в Осиповичах, напичканных немецкими маршевыми частями, полицейскими подразделениями, службами обеспечения вермахта и, конечно, спецслужбами, стремившимися вычистить город от малейшей крамолы.

Осиповичи – и сегодня важнейший транспортный узел Беларуси, где пересекаются железнодорожные пути Минск – Гомель и Могилев – Барановичи – Брест. А тогда в сорок третьем, в те самые дни на рубеже июля и августа, шло одно из самых ожесточенных сражений второй мировой – Курская битва, и нетрудно представить, насколько важны были для немцев белорусские транспортные коммуникации, которые связывали фронт с питающим его фатерландом.

Диверсия Крыловича стала своего рода сигнальной ракетой к последовавшей вскоре, в ночь на 3 августа, «рельсовой войне», которая привела к многодневному параличу железнодорожных магистралей на огромных пространствах немецкого тыла. Но это – еще впереди…

В ночь на 30 июля электромонтер Осиповичского узла Федор Крылович заступил на очередное дежурство. На дне ящика с инструментами лежали, надежно прикрытые, две магнитные мины, переданные ему секретарем Могилевского подпольного обкома комсомола Павлом Воложиным.

Вызов не заставил ждать долго – неполадки с семафором в вагонном парке. В сопровождении немца Крылович идет вдоль состава с топливом и незаметно от охранника «приклеивает» мину к одной из цистерн в голове поезда. Вторую мину – по классике подрывного дела – удается установить в хвосте эшелона.

Обычно составы с топливом на станции не задерживались, их или отгоняли в дальние тупики, или спешили отправить дальше по назначению. На этот же раз, вопреки пресловутой немецкой педантичности да и просто здравому смыслу, взрывоопасный эшелон перевели в так называемый Северный парк, где уже находились два состава с боеприпасами и один — военной техникой.

Можете представить, как все это полыхнуло в назначенное время. Очевидцы рассказывали, что Осиповичи не один час трясло как при солидном землетрясении, бензин фонтанировал огненными струями, а детонировавшие снаряды рвались как на передовой. Те же, что не разорвались, гитлеровцы еще несколько дней собирали по городу.

В эту июльскую ночь было уничтожено 25 цистерн с бензином и 8 – с авиамаслом, 65 вагонов с боеприпасами, 8 танков, 5 из которых – новейшие «тигры», 7 бронемашин, 12 вагонов с продовольствием, 5 паровозов и почти все оборудование железнодорожного узла. Вдобавок вспыхнул пожар в расположенном неподалеку от станции лагере для советских военнопленных, и, воспользовавшись паникой среди охраны, почти все узники разбежались.

На следующий день Федор Крылович ушел в лес, к партизанам, в рядах которых и встретил освобождение Беларуси.

Это уже потом военные историки придут к выводу, что совершенное им – уникальная по эффективности наземная транспортная диверсия. Много лет потом спорили партизанские генералы, кто из них был причастнее к случившемуся 30 июля, а Федор Крылович, оставаясь в стороне от постыдных разборок, а возможно и в связи с ними, был награжден за свой вклад в Победу, лишь спустя четыре года после нее.