Как белорусы встречали Наполеона

 

Ныне в Беларуси преобладает российский, взгляд на ту войну. Так, в газете «Вечерний Минск» случайно наткнулся на маленькую заметку, перечисляющую знаменательные даты в истории города Минска: «8 июля 1812 года началась оккупация наполеоновскими войсками... После ухода французов в городе осталось 3,5 тысячи жителей из более чем 11 тысяч...».
Заметка как бы говорит, что французы истребили до 8 000 жителей Минска. А оккупацией, надо полагать, автор заметки называет освобождение наших земель из-под крепостного гнета Российской империи, которая незадолго до этого сама произвела «классическую» оккупацию – захватив всю территорию ВКЛ с помощью армии Суворова.

Фокус в том, что 8 тысяч минчан покинули город как раз перед вступлением в него армии Кутузова.

Но вернемся к 8 июля. В этот день из Минска бежал российский губернатор с челядью. В город вступил авангард французского корпуса Даву. Его приход стал для минчан праздником. Местная шляхта вышла встречать французов хлебом-солью.

Российские источники пишут, что наполеоновские войска, мол, с распростертыми объятиями принимали поляки Минска. Но поляки в Минске никогда не жили в значимых количествах! Сваливая все на поляков, российские державные историки и власть имущие пытались подать белорусов, как преданных друзей Российской империи, извечных союзников россиян, а поляков – как врагов...

Во время торжественной речи в Минске генерал Даву сказал, что армия Наполеона пришла не угнетать местное население, а вернуть ему Родину. Именно этих слов все в Минске и ждали. Люди рукоплескали и плакали от радости.

В минской типографии была отпечатана и распространялась по стране речь председателя комитета полиции Временного правительства Великого Княжества Литовского Кароля Прозара, произнесенная от имени всей белорусской шляхты перед Наполеоном в Смоленске: «Благоволите, Государь, развернуть летопись нашего Отечества и на всякой странице... узрите кровавым почерком запечатленную ненависть против наших хищников... Благоволи, государь, милостиво принять жертву нашей преданности»...

Таковы были чувства наших предков. Французы воспринимались как освободители от царя. Об эйфории, охватившей в те дни белорусскую шляхту, писал в своем историческом исследовании В. Г. Краснянский: «Что касается уездных городов Минской губернии, то в них происходило то же самое, что в Минске: те же торжественные встречи французов католическим духовенством и представителями города; шумные овации толпы, вечерние иллюминации, необычное оживление, вносимое помещиками, съезжавшимися из окрестных деревень попраздновать, пообедать, поговорить о восстановленной Польше». Начальник городской инвалидной команды поручик Бомбеш писал в рапорте командованию, что жители города, поджидая наполеоновские войска, бодрствовали всю ночь и почти во всех домах был приготовлен праздничный ужин для дорогих французских гостей.

В «Минской газете» №7 за 31 июля 1812 года была напечатана небольшая заметка: «Обыватель Мозырского уезда Богуш, нанятый русским правительством пригнать в русскую армию 72 вола и доставить 30 куфлей водки при помощи Иеронима Митрановского, скрыл этот транспорт в лесу у Старобина Слуцкого уезда. При приближении войск победителей Богуш и Митрановский... доставили транспорт в отряд победителей»... Ну, чем не белорусские партизаны!

Формировались полки добровольцев, причем люди сами платили за пошив формы и оружие. Из белорусских татар был сформирован гусарский эскадрон, позже потерявший в боях половину своего состава...

Наполеон пообещал вернуть независимость Великого Княжества Литовского, и свое слово сдержал. Власть вновь созданной ВКЛ распространялась на Виленскую, Гродненскую, Минскую губернии и Белостокскую область (в 1945 году отданную Польше), которые были преобразованы в департаменты с двойной – местной и французской – администрацией. Подобным образом были организованы Витебская, Могилевская, Смоленская и Курляндская губернии, но Временному правительству они не подчинялись, как и не вошли во французскую версию ВКЛ. Это, конечно же, было обидно, но, тем не менее, на короткое время вновь возродилось Великое Княжество Литовское.

Ну а взятие союзниками Парижа наши предки воспринимали как собственное поражение. Федор Глинка, адъютант российского генерала Михаила Милорадовича, находясь в Вильне, так описал это событие: «Париж взят!» Весть сия распространяется в городе. Русские в восторге, поляки (Глинка так называет белорусов – прим. М.Г.) — смотрят сентябрем!.. Эта весть укусила их за сердце. Площадь, где гуляют, вдруг опустела; все присмирели в домах».

Так что, из вышеприведенных источников ясно, на чьей стороне были симпатии жителей наших земель в войне 1812 года.
Михаил Голденков