Следы Креста Евфросинии Полоцкой ведут в Москву?

Эту самую главную белорусскую святыню уже много лет ищут дипломаты, священники и даже сотрудники КГБ. Ведь согласно древнему поверью, если Крест находится на белорусской земле, здесь всегда будет счастье и благополучие.  
В 1161 году мастер Лазарь Богша по поручению праведной княжны из Полоцка Евфросинии изготовил чудесный крест. Перекрестившись, вывел на нем грозные слова: "Да не изнесеться из монастыря никогда же яко ни продати ни отдати. Ащо се кто преслоушаеть и изнесеть от монастыря да будтъ проклятъ святою животворящею троицею и святыми отцами". То есть всякий посягнувший на Крест подвергался страшному проклятию святой Троицы. Страшнее заклятия в то время не было!

Так 850 лет назад на нашей земле появилась уникальная реликвия, а вместе с ней и чудесное поверье: всё в Беларуси будет хорошо, пока сохраним Крест Святой Евфросинии Полоцкой.

Почти восемь веков берегли предки, как зеницу ока, заветный Крест.

Однако летом 1941 года он бесследно исчез. Из бронированной комнаты-сейфа Могилевского обкома партии, ключи от которой имелись лишь у тогдашнего директора Могилевского краеведческого музея Ивана Мигулина.

С тех пор следы Креста безнадежно потерялись. Но многие энтузиасты настойчиво искали главную реликвию и нашли ее следы. Корреспондент "Комсомолки" встретилась с людьми, которые уверены: Крест совсем рядом. Надо лишь сделать последний шаг.

Присвоить Крест не решился даже Иван Грозный

Мастер постарался на славу. Выточил из кипарисового дерева шестиконечный Крест высотой 51,8 сантиметра. Украсил золотыми и серебряными пластинами с эмалевыми изображениями святых, орнаментом, драгоценными каменьями.

Не забыл и про священные реликвии. Вложил в квадратные гнезда капли крови Иисуса Христа, частичку Креста Господнего, кусочек камня от Гроба Богородицы, части мощей Святых Стефана и Пантелеймона, кровь Святого Дмитрия.

Имело ли заклятье силу в многовековой судьбе Креста? Похоже, что да. Потому что хоть побывал Крест затем у русских царей в Москве, самый лютый из них - Иван Грозный, идя в 1563 году на Полоцк, взял Крест с собой. Покорив город, он вернул святыню на место - в келью преподобной Евфросинии Спасской церкви…

Чуть позже, в 1580 году, Крест был переправлен в Софийский собор.

Чего только ни придумывали монахи, чтобы уберечь его от жадных вражеских глаз! Прятали в укромных местах, заказывали копии, а в 1812 году, спасая от французов, замуровали в тайнике.

После революции драгоценные камни заменили стекляшками

В 1928 году специальная экспедиция во главе с директором Белорусского государственного музея Вацлавом Ластовским отправилась в Полоцк - разыскивать реликвию. И… чудо! Старинный Крест, реквизированный чекистами у церковников, пылился в местном финотделе. Правда, изрядно испоганенный: без "двух кусков золота" и "трех эмалей", с испорченными ликами святых на дубовом (?!) основании. Большой голубой камень, как записали по поручению Ластовского эксперты, был заменен на кусок обычного стекла.

Ластовский перевез находку в Минск, приложив детальное описание святыни. Этот документ впоследствии позволил некоторым исследователям выдвинуть очень романтичную версию: мол, мудрый директор Белгосмузея таким образом намекал будущим поколениям на то, что привез дубовую подделку. А подлинный кипарисовый Крест по традиции надежно спрятан верующими.

Ровно через год Белгосмузею приказали передать Крест в Могилевский музей. В Могилев собирались перенести из Минска столицу БССР, туда стекались все реквизированные в храмах ценности. Главную святыню поместили в комнату-сейф Могилевского обкома партии, оставшуюся еще от поземельного банка.

Белорусских искателей Креста Москва специально пустила по ложному следу?

Точной даты пропажи Креста никто не знает. Известно лишь то, что он исчез в первые дни войны. В пропаже обвинили немцев. Дело якобы обстояло так. Шел по улице немец и заметил через окно блеск золота. Приказал вскрыть двери комнаты-сейфа автогеном и нашел сокровища.

В послевоенные советские энциклопедии миф о глазастом фрице не вошел. А вот версия о вывозе Креста фашистами широко тиражировалась. Она очень устраивала партийно-советскую верхушку: на немцев тогда списывались многие музейно-культурные потери.

Но старожилы Могилева, пережившие оккупацию, настойчиво утверждали: немцы не вскрывали автогеном бронированную комнату. Двери ее всю войну оставались целыми. Значит, их открыли люди, имевшие ключ. Так, может, Крест вместе с другими раритетами все-таки удалось эвакуировать?

Работники Могилевского музея обратились с запросом в Эрмитаж. Оттуда пришел неожиданный ответ: белорусскую реликвию после войны продали на аукционе фонду Морганов в США!

Среди тех, кого волновала судьба пропавших ценностей, был и профессор Адам Мальдис. В 1990 году судьба свела его в Полоцке с сотрудником Эрмитажа Борисом Сапуновым.

- Это было на праздновании 500-летия Франциска Скорины, - рассказал Адам Иосифович. - Я, конечно же, завел разговор о Кресте. После настойчивых расспросов гость из Ленинграда неохотно признался: именно он писал ответ в Могилевский музей о продаже Креста Морганам.

- А вы спросили его, кто и как продал нашу реликвию американским богачам? - поинтересовалась я.

- Сапунов уходил от прямых вопросов. Все больше упирал на то, что белорусам вряд ли удастся вернуть попавшую в США реликвию.

Мальдиса такой крен в разговоре удивил, но тогда он искренне поверил в "американский след". А вскоре судьба предоставила профессору шанс проверить версию. Оказавшись осенью 1990 года на сессии ООН в Нью-Йорке, Адам Иосифович наведался в фонд Морганов и попросил показать каталог имеющихся ценностей. Увы, полученный ответ гласил: такого каталога не существует.

После этого Министерство иностранных дел Беларуси передало письменный запрос фонду Морганов. Вскоре Петру Кравченко, который возглавлял тогда наш МИД, пришел ответ: в музее фонда Морганов Креста нет.

В том же 1990 году белорусский журналист Александр Лукашук, также озаботившийся судьбой Креста, посетил в Нью-Йорке Рокфеллеровский центр и побеседовал с художественным экспертом Олив Брагози. Ответ вновь прозвучал неутешительный: в коллекции центра белорусской реликвии нет. Не дали результата и обращения журналиста к электронным досье ФБР.

Американский след, как и немецкий, оказался ложным. Это подтвердили и ответы Интерпола, который в 1991 году также подключился к поискам, зарегистрировав нашу святыню под номером 34-1130.

- Я пришел к выводу, что Крест Евфросинии Полоцкой следует искать не на Западе, а на Востоке. Сегодня я на девяносто процентов уверен: наша реликвия находится в России, - сказал Адам Мальдис.

Уверены в этом и другие энтузиасты, занимавшиеся поиском Креста. Например, генерал-майор КГБ Иван Юркин, возглавлявший специально созданный штаб по розыску святыни при Комитете по вопросам безопасности Союзного государства (в 2003 году Комитет расформирован. - Прим.авт.), а также сотрудник УКГБ по Могилевской области Сергей Богданович.

- Следы ведут в Россию. Но у нас не раз возникало ощущение, что Москва сознательно пускала белорусских следопытов по ложному пути, - признались участники поисков.
КСТАТИ

Версии, которые уже отпали

Мы насчитали их 14, а при желании можно и больше. Часть версий уже отпала. Например, что Крест пыталась вывезти команда Розенберга, занимавшаяся в годы войны на оккупированных территориях изъятием ценностей и зарывшая клад под Смоленском, не успев переправить его в Германию. В архивах Розенберга, которые доступны сегодня российским и белорусским исследователям, нет упоминаний о Кресте.

Не получил подтверждения и факт, что СССР отдал Крест и другие могилевские сокровища американцам в качестве оплаты по ленд-лизу.

В эпоху гласности помимо Морганов и Рокфеллеров в список потенциальных владельцев Креста попали также дети Берии, наследники других высокопоставленных чекистов, семейство Брежневых, музеи российской глубинки, а также священный Синод России, получивший Крест в качестве предмета религиозного культа.
ТОЛЬКО ФАКТЫ

* 140 гривен, в которые оценил в 1161 году мастер Лазарь Богша сделанный Крест, в то время представляли огромную сумму. Столько же налога собирал смоленский князь за год с отдельных областей.

* Крест Святой Евфросинии не раз покидал келью своей покровительницы, но всякий раз чудесным образом возвращался на место. В 1512 году царь Василий III увез его в Москву. В 1841 году Крест снова увезли в Москву и поместили в Успенский собор.

* Сохранился акт передачи Креста из Минска в Могилев, датированный 21 ноября 1929 года. Доставил реликвию сотрудник фельдъегерской связи ОГПУ Луговцов. По воспоминаниям довоенного сотрудника Могилевского музея Филипповича, Крест сразу же поместили в комнату-сейф размером три на пять метров и заперли на секретные замки двух стальных дверей: бронированной и решетчатой. Никому из простых смертных реликвию не показывали.

Вместе с Крестом находились золото Помпеи, тронное кресло Екатерины IIи сани Наполеона

- В первые дни войны вместе с Крестом Святой Ефросиньи из Могилева бесследно исчезли многие другие раритеты, - говорит профессор Адам Мальдис. - Наша комиссия «Вяртанне» Белорусского фонда культуры, которая много лет занимается проблемами возвращения вывезенных из Беларуси национальных ценностей, располагает списком Могилевского сбора. Почитайте, он удивительный!

Я прочитала - и действительно удивилась. Перед войной в Могилевском музее находились богатства, которым мог бы позавидовать сказочный Али-Баба. Золотой и серебряный ключи Могилева, серебряные печати, данные городу Магдебургским правом, золотые украшения, найденные на раскопках Помпеи, серебряная булава короля Речи Посполитой Жигимонта Вазы. Один лишь блеск и вес благородного металла, не говоря про историческую ценность, мог ослепить кого угодно!

А там еще имелись знаменитое Слуцкое и 20 других Евангелий, иконы Белыничской Богоматери XV века с драгоценными камнями, Спасской Богоматери в окладе 1670 года и другие образа «в золотых и серебряных с позолотой окладах, украшенных брильянтами», а также 160 икон письма XIII- XVIIIвеков белорусских мастеров.

- Ладно, Крест Святой Евфросинии и перстни с бриллиантами еще можно утащить в руках. Даже серебряную митру Георгия Конисского при желании можно под полой спрятать. Но тронное кресло Екатерины II, сани Наполеона, картины Боровиковского, коллекции белорусской одежды, чем также гордился Могилевский музей, на себе не унесешь. Наверняка их кто-то куда-то грузил и на чем-то вывозил, - заметила я.

- Так, - согласился со мной Адам Иосифович. - Более того: пока, кроме Слуцкого Евангелия, чудом вернувшегося недавно в Беларусь, ничего не всплыло. Из чего можно сделать вывод: пропавшие ценности вывезли в одно место.

- А как вы узнали перечень того, что находилось в музее до войны?

- Список пропавших реликвий и акт их стоимости составил 22 декабря 1944 года сам довоенный директор Могилевского музея Иван Мигулин, вернувшийся после освобождения в родной город и вновь возглавивший музей. Он включил в него 89 позиций. Крест фигурирует под номером 3. Мигулин оценил святыню в 6 миллионов рублей. Для сравнения: во столько же он оценил картину «Екатерина святая» Боровиковского. Но он явно лукавил, говоря, что перечисляет их по памяти: очень подробно всё описано. Кстати, в 1944 году все это назвали в акте «ущербом, причиненном немецко-фашистскими захватчиками и их пособниками». 17 сентября 1947 года Мигулин составил вторую опись музейных потерь и перечислил всего 24 позиции.

Однорукий директор музея поделил сокровища с чекистами?

Почему во второй раз директор «вспомнил» только 24 позиции? Это не единственный вопрос, который напрашивается к Ивану Мигулину. Есть и другие. Как допустил пропажу ценностей, если только у него был ключ от бронированной комнаты? Почему не искал могилевские экспонаты сразу после войны?

Казалось бы, чего проще - задать все вопросы самому Ивану Сергеевичу. Времени для этого было предостаточно - Мигулин благополучно жил и здравствовал до 1995 года.

Скажу сразу: вопрос о пропаже «музейного золота» директору задавали. На партсобрании 19 октября 1949 года, после проверки музея специальной комиссией.

Вот что сказал тогда Мигулин.

С первых дней войны он, несмотря на отсутствие правой руки, потерянной в гражданскую войну, ушел в ополчение. По заданию горкома партии в деревне Полынковичи вылавливал немецких диверсантов. 29 июня прибыл в Могилев. В здание обкома, где находился Крест и другие ценности, его не пустил наряд милиции. Он пошел к чекистам, те сообщили: все работники музея эвакуировались. Мигулин спросил у чекистов: что делать с музейным имуществом? Неизвестный майор приказал Мигулину охранять ценности. Однако Мигулин в тот же день сел с семьей в поезд и поехал в тыл, решив, что ценности уже вывезены. И не удосужившись проверить, так ли это на самом деле.

Даже наивный человек скажет: детский лепет, а не объяснения.

Но коммунисты, выслушав речь Мигулина, почему-то не стали задавать уточняющих вопросов и докапываться до истины. Обвинив директора в том, что «бросил на произвол судьбы большие государственные ценности и дезертировал в тыл», объявили ему… лишь строгий выговор с занесением в учетную карточку. Даже уголовное дело не завели. Удивительная мягкость - ведь тогда за грехи поменьше отправляли прямиком в лагеря!

Знающие люди перешептывались: неспроста это! Но высказать вслух догадки решились лишь с приходом в СССР перестройки и гласности. Мигулин, мол, поделил музейные сокровища с сотрудниками НКВД. А то и с бандитами, переодетыми в их форму.

Ведь именно людей в форме якобы видели могилевские старожилы.

Пришлось Мигулину 20 сентября 1991 года публично оправдываться на страницах «Вестника Могилева».

Директор поклялся, что ни с кем могилевские сокровища не делил. А очень хотел вывезти их в глубинку. Для начала - хотя бы подальше от Могилева, к которому подступали фашисты. Но в разгар эвакуации был арестован комендантом города «как паникер». Спасло от расстрела лишь вмешательство знакомого замполита. Опасаясь ареста, он вступил в ополчение. А когда вернулся в город, в обкоме партии уже никого не было. Поэтому 29 июня он посадил семью в поезд, сам хотел выйти, но патруль его не выпустил. По дороге в Горький он выбросил из окна вагона ключи от бронированной комнаты-сейфа. Зачем это сделал, экс-директор музея не сообщил.

Зато сослался на то, что его алиби может подтвердить тогдашний заместитель председателя Президиума Верховного Совета БССР Иван Климов, при свидетелях оправдавший Мигулина.

Как профессор Адам Мальдис впервые догадался, что Крест в России

Дело происходило 10 апреля 1970 года в кабинете у заместителя председателя Президиума Верховного Совета БССР Ивана Климова. Для разговора о пропаже Креста были приглашены два директора Могилевского музея - довоенный, Иван Мигулин, при котором Крест исчез, и новый, Иван Скворцов, написавший запрос в Эрмитаж. Адам Мальдис пришел вместе с известным археологом Георгием Штыховым.

Мигулин, по словам Мальдиса, выглядел взвинченным: его трость непрерывно шаркала по полу. Старый директор вновь начал оправдываться. Мол, погнался за тремя немецкими шпионами и оказался в глубоком тылу. Да и что Крест - не такое продавалось за границу в 30-е годы... Даже золотые украшения из Помпей не сумели спасти... И не у него все это было, не в музее, а в обкоме, комнате-сейфе. Там хозяйствовали перед приходом немцев одни партийцы, москвичи какие-то.

Климов с каждым словом Мигулина все больше мрачнел. Потом прервал Мигулина и кому-то по-дружески позвонил. Услышанное по телефону сразу успокоило хозяина кабинета.

- Знаешь, дед, - обратился он к Мигулину, - ни одному твоему слову не верю. Я вот поговорил с одним товарищем, с которым вместе отвечал в 1941-м за эвакуацию Могилева. Так вот твоя вина в том, что ты не пришел ко мне и не объяснил, что Крест стоит дороже, чем какой-нибудь станок... А Морган... - с явным скепсисом добавил Климов. - Может, потом все попало и к Моргану. Попробуем на всякий случай подготовить бумаги нашему послу в США.

В первые минуты Мальдис не понял, почему высокий начальник после таинственного звонка наверх вдруг потерял интерес к Кресту.

Но вскоре догадался, в чем дело. Потому что сразу после этого загадочного звонка на все попытки продолжить поиски Креста было наложено негласное табу. Не помогли даже чекисты из Могилева, вначале пообещавшие новому директору музея Ивана Скворцова помощь. Поиски на официальном уровне, по сути, оказались, замороженными на долгие 20 лет.

- Получилось, что такую команду дала Москва? - задала я вопрос Адаму Мальдису?

Берия при виде сокровищ зацокал языком

В 90-е годы Крест вновь дал о себе знать. Стоило забрезжить гласности, житель Могилева А.Ковалев поведал местным журналистам настоящую сенсацию. Мол, давний сосед его Карл Иванович, проживавший на улице Белинского, 26, умирая, доверил важную тайну. В первые дни войны пришли в здание обкома партии люди в форме НКВД и погрузили все ценности из комнаты-сейфа в машину. За рулем был Карл Иванович, которому приказали держать язык за зубами. Драгоценный груз повезли прямиком в Москву и стали под роспись сдавать в банк. В этот момент туда пришел со свитой Лаврентий Берия. Увидев несметные богатства, почти 2 тысячи предметов, зацокал языком.

Что было дальше, шофер не знал. За успешное выполнение задания он получил медаль, а позже был приглашен на аудиенцию к Леониду Брежневу.

Затем последовали новые откровения. Еще один ветеран из Могилева Петр Поддубский рассказал, как в разгар боев за город начальник гарнизона Иван Воеводин приказал ему прибыть на машине к зданию обкома. Там в машину стали спешно грузить туго набитые мешки. Поддубский услышал возглас: "Какой Крест красивый!". Шестеро сотрудников НКВД взяли грузовик под охрану и приказали ехать в сторону банка. Там еще две полуторки грузились мешками с дензнаками. Затем автоколонна двинулась в сторону Москвы. На окраине Могилева в кабину к Поддубскому подсел сам первый секретарь ЦК КП(б)Б Пантелеймон Пономаренко. По пути следования Пономаренко все повторял фразу: "Ценности надо довезти во чтобы то ни стало". Счастливо избежав немецких бомбежек, машины через два дня добрались до Москвы, где привезенный груз был сдан управлению Красной Армии на Ленинских горах.

В 1943 году Крест не считали пропавшим

Сотрудник Могилевского управления КГБ Сергей Богданович нашел подтверждения, что Пономаренко и Воеводин в это время действительно эвакуировались из Могилева. Грузовики с секретным грузом уходили в сторону Москвы не раз. Значит, первые лица республики и впрямь могли забрать Крест с собой. Недавно архивист Виталий Скалабан обнаружил интересный документ - стенограмму заседания бюро ЦК КП(б) Белоруссии от 26.08.1943 года, в которой оказалась настоящая сенсация.

Собравшиеся летом 1943 года в Москве партийные чины БCCР рассматривали среди прочего вопрос об издании журнала "Беларусь". Легендарный партизан Василий Корж заявил, что у белорусов нет достойных художественных произведений. Пономаренко ему возразил: "Для того чтобы судить о величии белорусской культуры, нужно ее лучше узнать - о ее истории, о ее богатствах (…) На протяжении многих веков считалось и сейчас считается найсовершеннейшим образом ювелирного искусства тот Крест, который для Евфросинии Полоцкой сделал Богша - полоцкий гравер. Разве мы можем отбрасывать этого мастера истории? Невозможно".

29 марта 1945 года на VI пленуме ЦК комсомола Белоруссии Пономаренко вновь вспомнил про Крест: "Товарищи, я это говорю для того, чтобы понять, каким ценным богатством культуры мы обладаем, начиная от Богши… Лазарь Богша (…) сделал Крест тончайшей работы. Изумительное произведение".

- Пономаренко не тот человек, который бросал слова на ветер. Дважды за годы войны он "под стенограмму" дал понять, что Крест Евфросинии Полоцкой сохраняется где-то в СССР. А распечатки стенограмм своих речей он визировал лично, - заметил Виталий Скалабан.

Что было в ящиках?

Генерал-майор КГБ Иван Юркин, который до 2003 года возглавлял штаб по поиску Креста при комитете по вопросам безопасности Союзного государства, дал мне прочесть толстенную папку с подробной хронологией поисков. Львиную долю в ней занимают запросы в ведущие архивы России, главному военному прокурору РФ, ФСБ и другие важные инстанции, откуда белорусам пришли отрицательные ответы.

- Думаю, Крест был эвакуирован в Россию вместе с документами ЦК КПБ и Могилевского обкома партии. Могилев оборонялся от немцев почти месяц, так что было время вывезти всё: от секретных документов до объектов народного хозяйства.

- А директор музея Мигулин не мог присвоить сокровища? - спросила я.

- Нет, мы опрашивали его сыновей, проживающих в Москве и Питере. И пришли к выводу, что сам Мигулин не брал Креста. Но мог знать, кто и куда его вывез. Это могли быть и чекисты, и партработники. В выпущенном Национальным архивом Беларуси сборнике "Беларусь в первые месяцы Великой Отечественной войны" я нашел материалы, как проходила эвакуация из Могилева. Из обкома партии забрали практически всё. В опубликованных документах, кстати, упоминаются несколько отправленных в Россию ящиков, не входивших в состав архива Могилевского обкома. Наверняка в них и были ценности из комнаты-сейфа. Тем более что именно эти ящики после войны не вернулись в Беларусь.

- Но где искать Крест в Москве?

- Специалисты нашего комитета, пока его в 2003 году не расформировали, успели поработать в архивах и Гохране России. Официально в Гохране могилевские ценности не числятся. Но не все материалы послевоенной поры еще разобраны и рассекречены. Нас, например, в 1999 году не допустили к уголовному делу Берии, в котором содержится опись ценностей, изъятых у него после ареста. Генеральная прокуратура России сообщила, что на деле по-прежнему гриф секретности. Думаю, если покопаться в архивах России, можно зацепиться за информацию, в чьи конкретно руки попал Крест. Кстати, а у вас есть возможность получить доступ к российским архивам?

- Сложно.

- Тогда, может, обратиться к самому президенту РФ Дмитрию Медведеву через его блог? Он очень доступный человек, наверняка прислушается к мнению такой тиражной газеты, как "Комсомолка". Возвращение белорусской святыни на родину было бы очень символичным знаком.

СВЕЖАЯ ВЕРСИЯ

Реликвия попала в Троице-Сергиеву лавру?

Намек на это, считает архивист Виталий Скалабан, есть в книге Петра Кравченко "Беларусь на распутье. Записки дипломата и политика". Выходит, наши сокровища были переданы Православной церкви России?

- Выводы делайте сами, - говорит архивист. - Возвращение 7 лет назад Слуцкого Евангелия, которое пропало из Могилева вместе с Крестом, говорит о многом. Даже на официальном сайте КГБ помещена информация об этом.

- Но чекисты там сами недоумевают: "Когда, какими тропами вернулась домой слуцкая реликвия? Где и как разошлись пути Евангелия и Креста Евфросинии Полоцкой? Ответы на эти вопросы еще предстоит отыскать".

КСТАТИ
В 1997 году художник из Бреста Николай Кузьмич изготовил точную копию Креста Евфросинии Полоцкой. На это у мастера ушло пять лет. Специально для Креста владыка Филарет привез из Иерусалима частицы камней от Гроба Господня, Гроба Пресвятой Богородицы, Древа Животворящего Креста Спасителя, мощи многих святых. 24 августа 1997 года воссозданный Крест был освящен и помещен в Спасо-Евфросиньевский монастырь Полоцка.

ВОПРОС НА ЗАСЫПКУ

Откуда вернулось Слуцкое Евангелие?

В июне 2003 года в первый день работы Десятых Минских епархиальных чтений митрополит Филарет вдруг представил собравшимся Слуцкое Евангелие XVI века. Это была сенсация, поскольку оно хранилось с 1929-г по 1941 год в Могилеве в бронированной комнате-сейфе вместе с Крестом Евфросинии Полоцкой. Объяснение сенсационной находке прозвучало очень лаконичное, если не сказать скупое. Мол, одна столичная прихожанка в знак благодарности за совершение требы по отпеванию родственника передала Евангелие священнику одного из приходов Минской епархии в начале 1990-х годов.

С тех пор минуло семь лет. Но никаких подробностей больше не прозвучало. Кто именно и при каких обстоятельствах заполучил и хранил Евангелие, напрямую связанное с Крестом? Почему вдруг решил возвратить его в лоно Церкви? Православная церковь хранит молчание.
Людмила СЕЛИЦКАЯ
Фото из архива, Комсомольская правда в Белоруссии