Белорусская глубинка: как работают колхозы

Куплинский состав автозапчастей, на котором мне приходится работать, - крупнейший в Пружанском районе. В бывшем танковом ангаре на 400 кв.м - железо к тракторам «Беларус», МАЗам, советским грузовикам, сельхозтехнике; подшипники, фильтры, ремни и шланги разных калибров, эмали, горюче-смазочные материалы, разнообразные инструменты - вплоть до аптечек и электропастух. Колхозы района, когда-то переименованы в ОАО, затовариваются именно здесь.

Состав - это свыше четырех тысяч наименований, где ошибка в номере аккумулятора или тракторной шины будет стоить тебе месячной зарплаты;

это истощенные, бегом, инженеры и механики (которые признаются, что имеют лишь один выходной в год - 1 января); это несколько десятков своих рабочих, черных от мазута и пыли, которым нужно выдавать снаряжение, а также уйма ласточек, которые наполняют бывший ангар щебетом, лепят гнезда в пересечениях бетона, виртуозно вылавливают мух возле окон и дверей и выводят маленьких, которые рядом, не лучше ноты, сидят на линиях проволоки и поочередно, будто в мультиках, учатся щебетать.

Месячный оборот здесь идет на миллиарды, вес железа - на тонны, и сожженные нервные клетки - наверное, единственное, что учету не поддается.

Колхозу, который приезжает, нужно показать, что есть, записать, отдать накладные и выдать, а зачастую и помочь погрузить.

Железный поток

Слава богу, кладовщик - баптист Слава: за порядок можно не волноваться. Брат Слава прошел и тюрьмы, и бомжевание, покаялся, принял Христа - и сейчас один из руководителей здешней поместной церкви. Помогает главный инженер Максимович - скромный и улыбчивый белорус-технарь из деревни Забейды-Сумицкого, знаток всего невероятного автохлама, вечно на телефоне, на заправке или в мастерских ...

Но сам, имея с техники разве что велосипед, иногда изнывает от отупением.

А Господь же предупреждал ... В СИЗО КГБ три месяца пропускал мимо ушей бесконечные рассказы главного инженера МТЗ про кардан, рэлюшки и гидроцилиндры - и вот попадаешь именно туда, куда едут за запчасти для 850 «Белорусов»!

Большая часть всего металла, резины и «химии» из состава уходит в молоко: именно «Молочка» дает 9/10 экспорта Пружанского района. Тракторы, сеялки и косилки работают на кормах и зерне для ферм; шланги, ведра и виллы идут прямиком в коровники; грузовики развозят молоко по гипермаркетам.

Приезжают те, кого горожане вскользь называют «Колхозники» - несчастные, добродушные и простые симпатяги:

то сдержанные, то шутливые, то мрачно-сосредоточенные, корявые дядьки или осанистыя молодые люди с густыми бровями и голосами, каждый с неповторимой полесской или литвинской речью - сразу представляются деревья, исторгнутые где-то в Пуще! ..

Разговариваешь - и понимаешь: колхозы, оставшиеся на Пружанщине, или вытягивают за счет бывших прокоповичских вливаний Нацбанка - или «выезжают» на нескольких терпеливых белорусах-трудоголиках, врожденных земледельцев, которые еще не спились; ими затыкают все дыры. В убыточной, рыхлой, еще совковой системе последний запас - внутреннее, воловье здешнее трудолюбие.

Неистребимые, вечные белорусы, изуродованные коллективизацией и атеизмом, они все хранят в уголках глаз, в губах, в тяжелом молчании свою белорусскую тайну - как удается выжить, кормить город и держать для детей и внуков где-то глубоко-глубоко горчичное зерно надежды.

А хозяйничает на белорусской земле по-прежнему сталинский колхоз.

Из разговоров с инженерами выясняется, что львиная доля тракторов в хозяйствах стоит; что в нидерландских комплексах, закупленных на фермы за огромные деньги, зимой замерзают поилки (не рассчитали - другой климат); люди стесняются даже говорить, сколько зарабатывают, воровство, пьянство , безответственность - норма; истории про увечья и смерти (потому техника на поле разбил кости, тот упал в жатку, того убило током) безысходность... и все, все соглашаются, что всем все безразлично.

Деревня даже здесь, в Западной Беларуси, как живой организм - гниет.

С земли рвут то, что отдаст. Насилием. Ведь надо вал. Ведь (горячий ком. Привет) - приказ.

Поступает команда: 20-го сеять! И хотя агроном знает, что земля еще не оттаяла, что половина площадей - еще болото, и сеять по приказу - значит гробить технику и семена, которые за большие деньги закупали у Бизон-Теха (сайт http://b-t.in.ua/), деться некуда: на полях уже контролеры, и горе тем, кто не вывел трактор на поле. Клянут начальство и лично верховного главнокомандующего - и едут в Куплин закупать цепы, тракторные кардан и генераторы: знают, что глупых поломок и пересева будет по горло.

Уборка? Опять: все на беспощадную борьбу с урожаем.

Или «семинары» (районные или областные накачки с выездом на поля образцовых хозяйств). За два-три дня до «семинара» вместо 10-12 колхозов ежедневно приезжает по 15-20 и разметают краску, щетки, лопаты, вилы и лампочки - чтобы, вдруг что, было чисто и сверкало.

На куплинским составе рваный ритм колхозной жизни, как болезнь сердца, только отдается надрывным, с перебоями, грохотом железа.

Страна Беларусь - одна из богатейших землёй в мире: площадь пашни на душу населения - почти 0,7 га.

Но пока Беларусь без зерна.

У земли по-прежнему нет хозяина.

У людей по-прежнему нет свободы.

По-прежнему дает свои всходы кровь, пролитая во время коллективизации: раскулачены, сосланы, убиты; разграблены семьи, заброшены деревни ... Сколько еще пятилеток земля будет извергать, выдавливать из себя, выбрасывать вместе с неурожаем боль того насилия?

Давать белорусам горький хлеб с привкусом крови и пота?

Понять бы это милым, удивленным и измученным инженерам...

А нам, городским едокам, - увидеть бы, как иногда дождями плачет над этой изуродованной рваными ранами землей Бог...